Адмиральский чай

Рассказ Павла Иевлева

Лучше пидор на рее, чем акула в трюме. 

«Два капитана 2»

К рассвету шторм, наконец, начал стихать. Линейный броненосец «Громовержец», временный флагман эскортной флотилии «Полторы пушки», мотало по волнам уже восьмые сутки. Стальную громаду восемнадцати тысяч тонн водоизмещения швыряло огромными валами, как рыбацкую шаланду. Тонны воды, прокатываясь по палубе, снесли всё, что было плохо принайтовано1, и даже кое-что из того, что было принайтовано хорошо.

Ходовая рубка качалась с такой амплитудой, что даже мичман Степан Матроско, рожденный, по его словам, в барбете2 под пушкой, ходил бледный с прозеленью и частенько отлучался в кают-компанию за порцией рома.  Чтобы не стать лагом к волне, машины держали на полном ходу, и прочный корпус вибрировал, расшатывая заклепки переборок. Кочегары буквально валились с ног, а угольные бункера стремительно пустели. Когда форштевень броненосца, прорезав очередную волну, повисал в облаке пены, у капитана каждый раз ёкало внутри – казалось, что корабль переломится пополам, не выдержав напора стихии.

1 Принайтовить – морск. прикрепить найтовом; привязать одну вещь к другой и обмотать верёвкой. Найтов – верёвка, трос для связывания концов двух или нескольких канатов, для крепления шлюпок, подвижных предметов, грузов.

2 Барбет — (на корабле) неподвижная открытая платформа для размещения вращающейся орудийной установки.

Но всё когда-нибудь кончается, и небывалой для этих широт силы шторм, утробно порыкивая громами небесными, откатился постепенно к зюйду, оставив на память о себе мерную зыбь на поверхности Срединного Океана, обломки катера на верхней палубе и течь в трюме. Как только стало ясно, что худшее позади, Александр Ефимович Орский, потомственный офицер в пятом поколении, чьи предки ходили еще на панцирных броненосцах класса «Глуар», наконец смог позволить себе покинуть мостик. Махнув рукой на рвущегося к нему с докладом старпома, – «Потом, потом!» – он добрался до адмиральской каюты, которую занимал как временно исполняющий обязанности командующего флотилией, рухнул на койку и заснул, не раздеваясь.

Разбудил его стук в дверь.

– Сан Фимыч! А Сан Фимыч! Господин капитан! – голос был робок, но полон решимости. Если уж старпом решился разбудить капитана, то уж точно не отстанет, пока своего не добьется.

Орский, поднявшись, недовольно посмотрел в зеркало на мятый китель и опухшее со сна лицо. Нет, показаться подчиненным в таком виде было решительно невозможно.

– Минуту, Сергей Иванович! – рявкнул он сквозь дверь своим лучшим командирским басом. – Извольте подождать!

Наскоро умывшись и расчесав бороду, капитан достал из шкафа свежий китель и чистую рубашку. Оглядев себя, остался доволен – как будто и не было этих восьми дней сна урывками, крепчайшего кофе с ромом и непрерывной болтанки. Настоящий капитан, а там, глядишь – чем морской черт не шутит – и адмирал. Без дурацкой приставки «исполняющий обязанности». Решительным шагом, каковой только и подобает будущему адмиралу, он проследовал в коридор, бросив на ходу старпому:

– Кофе мне на мостик, и доложите обстановку.

С высоты ходового мостика спокойная поверхность океана казалась стеклянной. Машинный телеграф стоял на «средний вперед», и скошенный назад форштевень резал волну, как ножницы шёлк. С палубы уже убрали обломки шлюпок и прочий мусор, и матросы спешно драили всё подряд, придавая флагману подобающий вид.

– Сан Фимыч, извольте… – прошелестело за плечом.

Орский принял у старпома кружку кофе и благосклонно кивнул, щурясь от утреннего солнышка:

– Докладывайте, Сергей Иванович, докладывайте!

– Не сочтите за панический настрой, Сан Фимыч, но ситуация на корабле далека от идеальной, да-с. Весьма, я бы сказал, далека…

– Отчего же так? – нахмурился капитан.

– Видите ли, последствия шторма не лучшим образом…

– Да что вы, Сергей Иваныч, сопли жуете-то! – неожиданно перебил старпома нахальный голос мичмана Матроско. – В полной жопе наш «Громыхалка», так и говорите.

– Мичман! Извольте соблюдать субординацию, иначе отправитесь в палубную команду с ведром и шваброй! – возмутился старпом.

– Да хоть в кочегары запишите! – ощерился Степан. – А я, когда вижу жопу, жопою её и именую! Без этих ваших… екивокиев!

– Да как вы смеете вообще!

– Оставьте, старпом, пусть говорит, – вздохнул капитан. - Нашего мичмана проще выслушать, чем угомонить. Ну, что вы хотели сказать, Степан?

– А то, кэп, что полный афедрон нам выходит.

– Отчего же так?

– А сами посудите, Сан Фимыч: флотилию мы растеряли, пока штормовались. Миноносцев наших и на горизонте не видать, хоть так, а хоть и в биноклю. А без эскадры мы что? Мишень мы без эскадры. Мы ж линейный all-big-guns, у нас противоминного калибру нет. Нас же без миноносцев куры заклюют!

– Экий вы, Степан, оказывается, стратег-флотоводец! – улыбнулся Орский. – Не так уж мы и беззащитны, поди без малого восемь тонн бортового залпа имеем. На семьдесят кабельтовых положим как одну копейку – мало не покажется.

– Вы уж извиняйте меня, кэп, а толку? Мы, конечно, такие страшные, что сами себя боимся, а только, уж не обессудьте, будем скоро сами искать, кому бы сдаться.

– И с чего такая оказия? – улыбнулся капитан.

– А с того, что в угольных бункерах дно видать, в трюме течь такая, что только помпами и держимся, а самое поганое, что у машины конденсор от качки с постамента слетел и мы пар в дымовую трубу травим. А значит, скоро без пресной воды для котлов останемся. Машина встанет, помпы остановятся… И привет морскому царю, пузыри пустим. А у нас даже шлюпок после шторма почти не осталось - побило все…

– Ну вот видите, Сергей Иванович, – обратился Орский к старпому, – а вы его слушать не хотели. Зато теперь мы знаем, какие настроения у команды.

– Я считаю, господин капитан, – обиженно сказал старпом, – что команда должна исполнять приказания офицеров корабля, а не иметь какие-то там настроения…

Капитан повернулся к мичману:

– Видите ли, Степан, вам стоило задуматься о том, что потомственные офицеры понимают сложившуюся ситуацию уж никак не хуже вашего. Но, в отличие от вас, располагают достаточным опытом, чтобы подобные ситуации разрешать. Если вы обратите внимание на компас, а также посмотрите на карту, то, несомненно, заметите, что мы следуем прямым курсом к острову Ройс. Ройсбург – нейтральный порт, где мы проведем бункеровку и текущий ремонт, а также пополним запасы воды и продовольствия, после чего пойдем к месту сбора флотилии. Что же касается нашей якобы «беззащитности», то возьмите-ка пяток матросов и займитесь обслуживанием орудийных башен. Надеюсь, столь близкий контакт с шестнадцатидюймовыми орудиями успокоит ваши нервы. Свободен! Выполнять!

Степан, щелкнув каблуками и бросив руку к фуражке, рысью направился к трапу, прекрасно понимая, что легко отделался. За «панические настроения» на иных кораблях можно было и под трибунал угодить, но Сан Фимыч – мужик незлой и справедливый. Хорошо бы он адмиралом стал!

Капитан допил кофе, отдал кружку подскочившему юнге и подозвал старпома.

– Знаете что, Сергей Иванович, а давайте-ка распорядитесь, чтобы аэростат разведки подняли, пока ветра нет. Не мешает удостовериться, что всё в порядке вокруг. Не думаю, что после вчерашнего шторма кому-то есть до нас дело, но уж больно этот поход не задался. Лучше перебдеть.

Поход действительно выходил для флотилии конфузный. Нанявшись сопровождать большой конвой из Тимира в Порто-Гольц, эскадра для затравки потеряла эскадренный броненосец «Ленивый», который из-за поломки машины сначала отстал от конвоя, а потом телеграфировал, что возвращается малым ходом в порт ввиду необходимости экстренного ремонта. Затем ослабленная эскадра получила формальный вызов от рейдерской флотилии «Сумчатый волк». Уклониться от боя сочли невозможным – тогда пришлось бы откупаться частью груза конвоя. К счастью, в артиллерийской дуэли устаревшие казематные крейсера были двум башенным линкорам не противники – по суммарному весу бортового залпа «Пушки» превосходили их чуть не втрое, да и миноносцы время зря не теряли, почти в самом начале баталии влепив одному из нападавших торпеду в корму. Один крейсер комендоры «Громовержца» разнесли всухую – не получив в ответ ни единого попадания, однако второй успел удачно влепить фугасами по надстройкам флагманскому линкору «Армагеддон», прежде чем получил снаряд в артиллерийский погреб и исчез в одном большом взрыве. Адмирал Ерин, командовавший флотилией уже десять лет, был убит осколком брони, под палубой начался пожар, который едва потушили.

Так «Громовержец» стал флагманом, а Орский «исполняющим обязанности адмирала». Окончательно утвердить (или не утвердить, что было бы обидно) это должен был совет капитанов Базы по окончании похода. И если еще недавно капитан практически не сомневался в удачном для себя исходе голосования – ведь конвой довели без потерь, – то после того, как флотилию на обратном пути разметало штормом, а «Громовержец» получил серьезные повреждения, его шансы на золотой адмиральский кортик становились призрачными. Еще неизвестно, как отштормовались остальные корабли эскадры и скольких он не досчитается в точке сбора… Впрочем, зачем жалеть от том, что не можешь исправить? Нужно было решать в первую очередь проблемы «Громовержца».

– Сан Фимыч! С дерижопеля докладают!

– С аэростата, Степан, это во-первых. И почему вы не в орудийной башне? Это во-вторых…

– Башни проверены, кэп, готовность полная. А вот с дерижо… с еростата докладают, что, во-первых, остров Ройс на горизонте, и, во-вторых, на створе бухты дымы корабля.

- Кого это морской черт нам навстречу несет? Опускайте аэростат и расчехлите-ка стволы. Просто на всякий случай.

Остров уже был виден в бинокль безо всякого аэростата. Орский до рези в глазах рассматривал вход в бухту.

– Странное дело, вижу дым, не вижу корабля! Степан, у вас глаза молодые, гляньте-ко.

Степан почтительно принял морской бинокль и впился взглядом в горизонт.

– Шо за чертовщина, Сан Фимыч! Шось вин за вутюг плывучий? Та вы нижей, нижей смотрите! – от волнения у Степана всегда прорезался закраинский говорок.

Капитан, взяв бинокль, посмотрел «нижей» и на этот раз увидел…

– Это, Степан, такая штуковина, называется «монитор». Низкобортный бронированный артиллерийский корабль.

– Тю, та его вже от воды не видать!

– Зато ему нас видать… Тьфу, то есть видно ему хорошо. А вот в него попасть намного сложнее. Только навесом в палубу, а там, поди, шестнадцать дюймов брони. Тааак… Однако! Три двухпушечных барбета, и орудия как бы не восемнадцатидюймовки… Это у него вес залпа не хуже нашего! А ты - «вутюг»…

Над морем раскатилось гулкое «Бууум!», и нос монитора окутался белым облаком порохового дыма. Впереди по курсу «Громовержца» поднялся фонтан воды.

– Тревога! Комендоры в башни! Бронебойные на элеваторы! Ход держать! Восемь румбов лево!

По кораблю разнеслись звуки колоколов громкого боя и броненосец пошел в циркуляцию, занимая позицию для бортового залпа. Бронеколпаки башен медленно завращались, разворачивая стволы к противнику.

– Шарахнем, кэп, а? – азартно крикнул Степан. – Ишь, вона наглый какой! Ща как врежем со всего борта!

– Капитан! С монитора сигналят!

На силуэте монитора яркой звездочкой мигал сигнальный прожектор.

– Требуют остановить корабль и лечь в дрейф!

– Ну, это они уже выстрелом по курсу достаточно ясно сказали…  – пожал плечами Орский.

– Кэп, мы чего, слушать эту лохань будем? Да утопить их к чертовой бабушке и весь разговор! – возмутился Степан.

– Спокойно, Степан, – поморщился капитан, – задраться всегда успеем. Это в открытом море мы бы его на бритольский флаг порвали, а возле берега – еще вопрос, кто кого. Ходок он никудышний – ни скорости, ни маневра, – а вот калибр у него изрядный и позиция хорошая.

– Да нешто наш «Громыхалка» какой-то вутюг не одолеет?

– Может и одолеет, да только не всухую.  У него вес выстрела – тонна с каждого ствола. Сам кричал, что мы только на помпах держимся, а ну как вляпает нам в борт бронебойным? Нет, сперва послушаем, чего им от нас надо. Но комендоров держать в готовности.

 

– Капитан! – подбежал сигнальщик. – Они подняли «како» и «люди».

К нокам реев монитора ползли флажки - желто-синий и желто-черный квадратами. «Остановите машины» и «Надо поговорить».

– Машине стоп, – приказал Орский. – Поднимите «цы» – «согласен». Комендорам держать визирование и готовность.

– Кэп, а может все-таки…

– Остынь, Степан. Сигнальщик! Передать приглашение на Адмиральский чай!

– Не много ли чести, Сан Фимыч? – скривился мичман. - Шкиперу какой-то плавучей сковородки?

– Традиции флота, Степан, очень важны. Без них мы давно превратились бы в диких пиратов без чести и совести. И чтобы ты это понял, назначаю тебя адъютантом на церемонии Адмиральского чая. Готовь кают-компанию.

Сообщить об опечатке

Текст, который будет отправлен нашим редакторам: