Глава 13. Двери между мирами

Сашку пришлось оставить. Расстаться с библиотекой она отказалась напрочь. Мы в полном остолбенении наблюдали натуральную подростковую истерику.

— Нет, нет, я никуда не поеду! Ни за что! Не заставите!

Сашенция кричит, топает ножкой, дует губки, в глазах слёзки.

— Саш, — говорю я примирительно, — но нам очень надо. Да ты и сама же всё знаешь…

— Не знаю и знать не хочу! Вы ничего не понимаете! Мне это нужно!

— Ты ещё завопи «Я вас ненавижу!» и дверью хлопни, — мрачно советует Аннушка. — Я так делала в шестнадцать.

— Оставьте меня и езжайте!

— Саш, что ты несёшь? — взываю к разуму я. — Это дом в пустом мире, ты не умеешь выходить из среза, а если с нами что-то случится? Мы можем задержаться надолго, понимаешь?

— Буду сидеть и читать книжки!

— А если очень надолго?

— Перечитаю их столько раз, сколько смогу!

— А потом?

— А потом начну заново!

— А если мы вообще не вернёмся? Мультиверсум — опасное место…

— Умру от голода с книжкой в руках, — упрямо отвечает Сашка. — Однажды кто-нибудь найдёт мой скелет и мозговой модуль, который будет очень-очень умным! Вставит его в новый корпус, и я побегу искать новые книжки! Ну, пожалуйста! Ну, что вам стоит? Я буду хорошо себя вести, ничего не поломаю, буду убирать за собой и присматривать за домом! Вон какие стёкла грязные…

— Вечно не хватает времени, — смущённо вздыхает Аннушка. — Каждый раз думаю: «В следующий раз помою».

— Что с ней делать? — спросил я. — Упёрлась, как упрямая коза.

— В принципе… — девушка задумчиво почесала нос, — еды тут для одной девчонки лет на несколько. Меню будет однообразное, но, когда нет штормов, можно ловить рыбу в заливе. Я ленюсь, но вообще реально, снасти в чулане, вместе с домом достались. Сеть запитана от акка, его хватит… Да, считай, навсегда. Раньше волны скалу подмоют. Я бы со скуки сдохла, но если ей так хочется…

— Хочется-хочется-хочется! — запрыгала Сашка. — Спасибо, мама, спасибо, ты самая лучшая!

— А как же задание от Алины? — спросил я. — Ездить с нами, наблюдать, докладывать?

— Мама Алина поймёт, — убеждённо ответила девочка. — Это самое важное! Важнее чего угодно!

Она обвела рукой полки Аннушкиной библиотеки.

— А говорят, подростки не любят читать, — вздохнул я. — Хорошо, что она интернета не видела…

***

Крисса снова повзрослела. Похоже, для неё прошло куда больше, чем несколько дней. Сидят с Карданом возле мораториума, щебечут, переглядываются. Механическая рука кланового почти-но-не-совсем обнимает её за плечи. Лежит как бы на спинке лавочки, но и немного как бы на спинке девушки. Ростом она ему чуть выше пояса, но, как ни странно, в данном случае Криссу это не смущает.

— Привет, дылды! — смеётся она при виде нас. — Куда дочку дели?

— Осталась заниматься самообразованием, — ответила Аннушка. — Лейхерот уже вернулся, я вижу?

— Раз я тут, то не сама же приехала. Я этих ваших штук не умею. Профессор говорит, есть железки, с которыми всякий на Дорогу может, но до этого раздела мы ещё не дошли.

— И сколько для тебя прошло?

— Ну, скажем так… — она покосилась на Кардана, — больше, чем для вас. Неважно. Профу пришлось повозиться, но теперь у нас есть практически универсальная отмычка. Ну, он так думает. Мы ещё не проверяли, ждали вас.

— Красавица стала, — сказал я честно.

Девушка выглядит на двадцать с небольшим и действительно расцвела.

— Ой, скажешь тоже, дылда, — отмахнулась она, но расплылась в улыбке.

— Лёх, — обратился ко мне Кардан, — можно на пару слов?

— Валяй, — слегка удивился я.

— Давай отойдём.

Мы прошли метров сто и уселись на другую лавочку, подальше. Площадь Мораториума скучающие экс-корректоры обиходили — привели в порядок зелёные насаждения, отмыли стёкла, смели листья, освободив от завязавшейся почвы брусчатку мостовой, посадили какие-то цветочки, расчистив древние лужайки от кустов. Но туда, где мы сидим, их энтузиазм не достал, тут всё заброшено и дико. Город пуст, по большому счёту, обжито всего три дома — импровизированное общежитие бывших корректоров, особняк, который занял Андрей с семьёй и слугами, и комплекс из нескольких строений на окраине, в котором поселилась община кайлитов. Немобильная часть клана Костлявой разбила лагерь в поле, за пределами города, расставила свои модули-вагончики и там живёт, им привычно. Синеглазые детишки бегают туда-сюда, из кланового стойбища в центр, к таким же синеглазым постарше. Не то чтобы старшие сильно умнее, но всё же чему-то дети у них учатся. Аннушка как раз пошла наводить там шороху, чтобы не расслаблялись. Её эмоциональная ругань доносится даже сюда, но так, отголосками, слов не разобрать.

— Как дела у клана? Как Костлявая? — спросил я Кардана. — Как сам?

— Вот об этом, дро, я и хотел с тобой перетереть, — вздыхает он. — Караван вчера пришёл, ребята неплохо расторговались, отлично оттянулись, надрали по дороге жопы каким-то рейдерам. Вечером праздновали.

— Что-то ты не очень весело об этом рассказываешь.

— Да, дро, ты же видишь, я был тут. Не ходил с караваном. Сидел на охране, караулил дверь, присматривал за детишками, помогал женщинам по хозяйству, — клановый тяжко вздохнул. — А знаешь почему, дро?

— Почему?

— Потому что это сраное железо чем дальше, тем больше глючит, — он с досадой стукнул себя по механическому колену. — В любой момент может отрубиться нога, рука, глаз, да что угодно. Наш техн говорит, дело в прошивке. Её надо обновить, но негде. Техн у нас, честно сказать, хреновенький, самоучка, разве что миоблок перекинуть или сустав поменять, что-то серьёзное вообще не тянет. Костлявая больше не берет меня в караван, не доверяет. Да я сам себе не доверяю, дро! Который раз пролетаю мимо доли, чёрт меня дери! Сижу на довольствии клана, как какой-нибудь старый шлок.

— Сочувствую, — я осторожно похлопал его по плечу. Плечо твёрдое.

— Понимаешь, дро, — вздохнул он. — Крисса… Она…

— Чувства? — понимающе кивнул я.

— Не то слово. Она классная, я таких никогда не встречал раньше. Всё понимает, столько всего знает! Мы часами болтаем.

— Только болтаете?

— Ну, дро, пока да, но есть перспектива, клянусь! Я же вижу, она ко мне нормально! Её вообще не парит, что у меня открытый сет, — Кардан снова похлопал себя по металлу ноги. — Криссу это даже привлекает, прикинь! Необыкновенная девчонка, дро. Необыкновенная! Я без ума от неё, если честно.

— Так в чём же дело? Ты без ума, она не против — что не так?

— Да всё то же самое, дро. Чёртовы глючные имплы. Как я могу подкатывать к такой классной девчонке, когда у меня ни доли с каравана, ни перспектив в клане, и с имплами хрен пойми что? Она учится у целого профессора, умная, как церебральный нейрокластер, руки золотые, техника от неё прям мурлычет, у неё вся жизнь впереди, а я? Что я ей предложу, дро? Меня, может, завтра вообще парализует…

— Да, хреново, — посочувствовал я. — А от меня-то ты чего хочешь?

— Костлявая говорит, что тётка твоя знает дорогу к нам. Ну, в наш сраный чёртов город. Я по нему не скучаю, вот вообще, говённое местечко, но, дро, мне бы хоть на денёк туда!

— Зачем?

— Найти того техна, который мне прошивку после деренда ставил, попросить поправить. Обновить, заменить, пофиксить — ему виднее, что нужно. Умнейший мужик, ему это вообще раз плюнуть. Официалы мне не помогут, прошивка хакнутая, это лютый крайм, но он сможет, я знаю. Попроси свою бабу, дро, ладно?

— Что попросить? — растерялся я.

— Чтобы она нас свозила домой, ненадолго! Не только у меня такая проблема, дро. Почти у всех, кто с имплами, поглючивает. Давно не обновлялись, не проходили техобслуживание и всё такое. С железом нам Завод помог немного, поменяли расходку, подшипники, сальники, миоблоки, у кого побилось, но с прошивками они ничего сделать не могут, не их тема. Твоя, вроде, Костлявой обещала, что порешает, но время-то уходит! Пусть поспешит, а? Я боюсь, дро, что упущу Криссу! Уедет она снова со своим профессором, у неё там быстро время летит, забудет меня! Найдёт себе кого поумнее да поудачливей, без глючного железа…

— Послушай, Кардан, я не так чтобы что-то решаю по срокам.

— Да я понимаю, у самого прем — Костлявая. Если баба — прем, то как решила — так и будет. С мужиком-премом ещё как-то договориться можно, а эти — не, кремень. Твоя такая же. Вон, как своих воспитывает, аж стёкла трясутся!

Из дома донеслось громкое: «Идиотка малолетняя! Какого хрена ты…» — потом кто-то закрыл окно, и Аннушкин голос затих.

— Есть такое, — согласился я. — Напомню ей о ваших проблемах, но вы не единственные, кому срочно нужна помощь.

— Да я понимаю, дро. И на том спасибо. Буду должен!

***

Проверять, куда приведут нас ключи, мы собрались втроём: я, Аннушка и Лейхерот Теконис. Но за профессором увязалась Крисса, за ней — Кардан, так что в итоге оказалось пятеро. Профессор выглядит недовольным, но он всегда так выглядит. Сообщил нам через губу, что был вынужден произвести огромное количество расчётов. Выглядело это так, как будто нам персональное одолжение делал. Хотел было посоветовать ему купить калькулятор, но благоразумно промолчал.

Кардан тащится за нами, слегка прихрамывая, но в целом выглядит бодро или просто бодрится перед девчонкой. Аннушке я его просьбу передал, но она лишь пожала плечами и сказала, что проблемы надо решать по очереди, а первой стоит балансировка нашего мораториума. Если он сломается, то последствия мы не разгребём.

— Тот, что мы нашли в прошлый раз, — вещает профессор, пока мы идём к выбранной им двери, — согласно моим расчётам, является лепестком, конгруэнтным к Библиотеке. То, что фрагмент, который там, не работает, позволяет системе сохранять равновесие при сниженной эффективности. Возможно, мелефит, который поломал его своей железкой, как раз пытался таким варварским образом сбалансировать мораториум в целом.

— Мелефит? — удивился я.

— Там лежали… Ну, скажем так, останки, помните? — спросил профессор тем самым бесящим тоном, как будто обращается на экзамене к тупому двоечнику, пытаясь пробудить в нём хоть какие-то смутные воспоминания о предмете, чтобы натянуть на три с минусом.

— Какой-то полуробот?

— Это мелефит. Креатура Основателей. Уникальное искусственное существо, умеющее перерабатывать сенсус в информацию, организуя её в семантический фрактал.

— Но зачем?

— Сейчас уже сложно понять замысел Основателей. Основная гипотеза — мелефиты были созданы в противовес евгеническим экспериментам Ушедших, которые создавали целые расы, — профессор неделикатно ткнул пальцем в сторону Криссы, но она не обратила внимания. Привыкла, наверное. — Кроме того, способность мелефитов создавать фрактальные структуры не вырабатывая, а поглощая сенсус, видимо, стала хорошим противовесом сенсус-ориентированным практикам Доминаторов.

— Кого? — я снова почувствовал себя балбесом, тупящим у доски.

— Так называли Ушедших, пока они не ушли. Всё, хватит болтовни, мы на месте.

Особняк выглядит не очень, время, понятие которого, если верить профессору, к мораториумным локалям неприменимо, оставило на нём свой след. Здесь должен располагаться кросс-бифуркатор, который связывает этот лепесток ромашки локалей с противостоящим. Не знаю, с чего он это взял, но, наверное, есть какие-то основания. Может, Лейх и жопа, но жопа умная. Кроме того, он, вроде бы, видит фрактальные структуры тем, что у него вместо зрения. Может, тут есть невидимая табличка со стрелочкой: «Вам сюда».

Дверь не открывалась чертовски давно, так что наш Железный Дровосек, то есть Кардан, со своей встроенной такелажной техникой сразу же пригодился. Сначала, правда, с хрустом выдрал ручку, оставив дверь стоять закрытой, но потом исправился — просунул в дыру стальную руку, напрягся и своротил полотно так, что получилась достаточной ширины щель. Внутри сумрак, запах плесени и гнили, нужная нам дверь обнаруживается в дальнем углу. Если открыть её просто так — за ней полутёмный коридор, куда выходят двери комнат.

Лейхерот закрыл дверь, приложил чёрный каменный кулон к пластине и открыл снова. Всё равно коридор, но уже другой, чистый, светлый, на полу ковровая дорожка, по которой мы проследовали в холл и к выходу.

— Я думал, тут, типа, руины, ну, как в прошлый раз, — с недоумением сказал Кардан. — И нет никого. Я бы хоть куртку накинул, имплы прикрыть, а то народ с непривычки пугается.

Мы стоим на улице вполне живого города. Архитектура старообразная, но в довоенной Европе такой никого было не удивить. Ходят люди, идёт уличная торговля, под матерчатой маркизой расположились столики кафе. Посетители смотрят на нас с некоторым удивлением, но без паники или агрессии, как будто такие странные компании тут раз в неделю минимум гуляют. Здоровенный мужик с железными руками и электронными глазами, мрачный худой мужчина в беспросветных гоглах и старомодном костюме, девушка ростом вполовину обычного в рабочем комбинезоне и растянутой белой майке, черноволосая красотка в коже и тёмных очках и я, Лёха. Без особых примет, но с винтовкой. У нас бы пялились, а тут так — посмотрели, удивились, и дальше кушать.

Над малоэтажным городом довлеет громадина серого замка, который мне, ничего не понимающему в архитектуре, хочется назвать «готическим». В городе узкие, мощёные камнем улицы, застройка в четыре-пять этажей, это сооружение выше раза в два. Башенки, шпили, стилизованные бойницы, стрельчатые окна, прочие излишки декоративного зодчества, названия которых мне неизвестны. В таком должен жить король, не меньше. В общем, когда Лейхерот указал пальцем на замок и сказал: «Нам туда», я ничуть не удивился. Куда же ещё.

На улицах привлекаем умеренное внимание. Местные жители имеют европейский тип лица, одеты винтажно, но не чересчур, никакого средневековья. Профессор в своём сюртуке (или как там это называется) вполне вписывается. Остальные — нет, но смотрят на нас не больше, чем в Москве на африканских туристов. Не марсианское вторжение, а бытовой эпизод. Вот так же и мы тут.

Я бы постеснялся вот так, запросто, ввалиться во дворец к даже самому замухрыжному королю. Я даже не маркиз, как Андрей, а из художественной литературы знаю, что у королей с посещаемостью всё сложно. Аудиенция, не кот насрал. Но Лейхерот, видимо, лишён сословных предрассудков, и просто идёт в главные ворота, как так и надо. К моему удивлению, стоящие у ворот мужики в красных балахонах его без проблем пропускают. Без поклона, но предупредительно открыв дверь. Соответственно, и мы заходим, не снаружи же стоять.

— Чёрт, — говорит с досадой Крисса, — надо было комбез чистый надеть. И майку не такую драную. Я ж думала, по заброшкам лазить опять придётся.

— Ты и так красивая! — заверяет её Кардан, кося глазом сверху вниз.

Девушка фыркает и поправляет лямку комбинезона, но всё равно, тем, кто выше ростом, вид открывается приятный. Выросла девочка.

Холл у замка огромный, высотой этажа в три, и ровно посередине торчит из пола механизм мораториума. Похоже, сооружение построили вокруг него. Лейхерот решительным деловым шагом направился к устройству, но был остановлен охраной:

— Не заступайте за линию на полу! — предупредил вооружённый впечатляющей деревянной дубинкой мужчина. — Смотрите отсюда. Вы клиенты?

— Допустим, клиенты, — сказала Аннушка.

— Тогда вам туда, к распорядителю, — он указал на дверь во внутренние помещения.

Распорядитель — солидный дядька в совершенно обычном офисном костюме — принял нас сразу, но ничем не обнадёжил:

— Простите, уважаемые, в наличии сейчас нет, только по записи. Технические проблемы. Временные. Могу поставить вас в очередь, но по срокам пока определённости нет.

— И что так? — спросил я.

— Кто бы нам сказал… И сырьё привозите сами.

— И какие… хм… требования?

— К сырью-то? Да как обычно. Чем выше качество, тем меньше количество.

— А можно как-то… ну, сориентировать?

— Ну, стандарт от двухсот голов на куб. Приблизительно. Лучше больше, с запасом, потому что в последнее время сырьё бедноватое идёт. Синька с учётом нашей комиссии от куба до двух за голову, но там надо каждый раз поштучно смотреть. Отжимки вывозите самостоятельно, у нас тут слишком мало земли.

— Есть образцы продукции? Оценить качество.

— А у вас есть чем померить плотность? — спросил распорядитель.

— Думаю, я справлюсь с этой задачей, — скрипучим голосом сказал Лейхерот.

— Смотрите, — на стол с тяжёлым стуком лёг жёлтый с красными прожилками кубик размером примерно с мою голову. Такой же доставала из нашего мораториума Крисса.

Профессор вытащил из кармана резной металлический шарик, совсем небольшой, с два кулака, чем-то в нём щёлкнул, отчего тот тихо загудел. Подержал над кубом, снова щёлкнул, гул изменился, выключил, убрал в карман.

— У вас не было в последнее время перебоев в работе мораториума? — спросила вдруг Крисса. — Скачков потока, изменений частоты, частичного останова?

— А вы откуда знаете, девушка? — напрягся управляющий.

— Я техник-инспектор из головного офиса, вам не сообщали?

— Нет, но связь, сами понимаете, курьерская, иногда запаздывает. Так вы не покупать приехали?

— Нет, разумеется, — поддержал Криссин блеф я. — Проверяем чистоту технологии. Не у вас одних сбой, начальство ищет причины.

— У нас всё нормально! — запротестовал мужчина. — Наш техник уверяет, что проблема не на нашей стороне.

— Ха, — махнула пренебрежительно рукой Крисса, — техники на местах всегда так говорят! Поэтому и нужны инспекторы. Так были сбои?

— Да, и ещё какие! Один раз чуть не остановился! Мы чуть не обосрались, думали, локаль из метрики вывалится… А уж насчёт неравномерности потока, вообще непонятно, что делать, запороли уже три куба, сырьё зря перевели. Я дважды писал в головной офис, наконец-то они отреагировали! Что вам нужно для работы?

— Доступ к мораториуму, в первую очередь, — сказал Теконис.

— И лесенку! — добавила Крисса.

***

— А я чего? — мрачно оправдывается Горат, здешний техник, с опасливым уважением поглядывая на стальные руки Кардана. — Мне показали, как инкумбы вынимать, чтобы маховик не встал. И велели больше ничего не трогать. Я и не трогаю. А вниз у меня вообще доступа нет, может, у них там протокол нарушают!

— Внизу всё штатно, — отвечает ему управляющий, — я лично проверял! Режим переработки сырья не менялся, там всё вообще просто, палка-верёвка.

— Разберёмся, — сказал я внушительно. — Не мешайте.

— А я бы пока прогулялась по городу, — сказала Аннушка.

— Рекомендую местную кухню, — управляющий очень предупредителен. — Аборигены разводят озёрную рыбу, очень неплоха. Буквально на площади есть небольшой ресторанчик. Вино средненькое, но варят хорошее пиво. Платить можно сотками, финансы локали под нашим контролем.

— На, возьми, — я порылся в рюкзаке и достал пачку трофейных денег, полученных ещё в Чёрном городе. — Ни в чём себе не отказывай.

Аннушка сунула купюры в карман и пошла к выходу.

Крисса, деловито сопя, возится с мораториумом. Периодически бормочет что-то вроде: «Ну вот, так я и думала!» и «Руки оторвать тому, кто…», — от чего здешний техник бледнеет и ёжится.

— И главное, на других локалях всё нормально! — жалуется мне управляющий, — а нас с недавних пор как проклял кто! А я ещё радовался, что меня сюда поставили, тут хоть есть куда сходить: кафе, рестораны, пляж на озере неплохой. Власть местная из рук ест, бабы симпатичные, хотя нравов строгих.

— А что власть? — спросил я.

— Ну, тут что-то вроде города-государства с мелкой монархией. Окуклились в локали, жили сытно, но скучно. Наши правящую семью, говорят, купили так дёшево, что моей зарплаты хватило бы. Украшения, напитки, деликатесы, наряды — всякая чушь. Едой они себя обеспечивали, а остальное на ремесленном уровне. Посконное, да домотканое, король одевался чуть лучше крестьянина, разве что краски поярче. А сейчас — чистый арлекин, увидите ещё, если задержитесь. И остальным аборигенам перепало, тут их не так уж много, тысяч, может, сто. Славят короля, а тот нас. В общем, сюда многие хотели устроиться, я думал, мне повезло. Не в заброшке сидеть, какая-никакая, а жизнь вокруг. Но как начались сбои, передумал сразу. Сам знаешь… кстати, мы так и не познакомились. Тарас меня зовут.

— Лёха, — представился я.

— Земляки, значит. Ну, почти. Ты в курсе, Лёха, как у нас за проёбы отвечают? Тут, вроде как, моей вины нет, но начальство не сильно вникает. Сорвал поставку раз — вычет. Второй — выговор. Третий — выкинут нафиг, и это ещё за счастье. А то можно и в сырьё попасть.

— Готово, — сказала Крисса, спускаясь. — Настройки съехали, я поправила, теперь…

— Теперь надо внизу проверить, — перебил её я. — Для гарантии.

— Эх, — вздохнул управляющий, — я туда так-то ходить не люблю. Не по себе мне там как-то. Запах, опять же… Но надо, так надо.