Глава 6. Следы «Гудричей»

Умывшись и выпив кофе, взялся за разборку морды УАЗа — решил электрику по уму переложить. Откручивая многочисленные мелкие болтики, расположенные, согласно неписаной инженерной парадигме, в самых неудобных и труднодостижимых местах, размышлял о виртуализации как окончательном торжестве общества потребления. Я часто за работой о всякой ничуть не касающейся меня ерунде думаю. Голова занята — а руки делают. Раньше я думал, что развитие потребительской идеи должно неизбежно упереться в естественный порог: ресурсы не бесконечны и, если переводить их на одноразовый мусор, они, в конце концов, просто тупо кончатся. Однако передо мной неожиданно открылся мир, где это ограничение с успехом преодолено. Нравится ли мне такой мир? Пожалуй, что нет. Однако, как альтернатива проверенным рецептам — войне, голоду и эпидемиям — не самый плохой вариант. Мало ли, что мне не нравится. Я и в свой-то мир не вписался: живу в гараже, ковыряюсь в железках, водку пью, плавленым сырком закусываю — куда мне лезть чужой оценивать? И тем не менее. Вот, вроде бы, вполне изящное решение, разом снимающее проблемы социального недовольства, ресурсного дефицита и всеобщей занятости (даже если это занятость фигнёй), а мне от него не по себе как-то. Не хочется мне такого в своём будущем. Хрен мне угодишь.

В какой-то момент понял, что на пеньке уже какое-то время сидит Йози. Я сначала из чистой вредности делал вид, что не замечаю, но, в конце концов, сдался.

— Ну, что ты смотришь на меня, как кот на швабру? Я выполнил обещанное. Сходил, отдал, получил, принёс.

— Ты вообще ничего не рассказал!

— О, они там были слишком увлечены друг другом, чтобы меня слушать. Я решил, как созреют поговорить, сами объявятся. Ты объявился — значит, я был прав.

— Это важный для них вопрос, не обижайся.

— И не думал.

Повторяя руками комплекс упражнений на мелкую моторику: зачистить конец провода специальным движением зачищалки, откусить бокорезами клемму от полоски, вставить её в обжимные клещи, вставить туда же зачищенный кончик провода, сжать клещи, перейти к следующему проводу, — рассказал Йози о своей вылазке. Рассказал сжато, многое оставив за кадром. В моём исполнении история выглядела просто: дошёл, зашёл, включился экран, какой-то мужик чего-то пробухтел, я показал ему записку, получил взамен распечатку, вернулся. Типа говно вопрос, каждый день в параллельные миры хожу, чего я там вообще не видел. Тот факт, что он говорит по-русски, и мы с ним успели перетереть за жизнь, я счёл для сюжета излишним. Упал у меня как-то уровень доверия к моим гремлинам. Погляжу сначала, как будут события развиваться, а там и приму какое-нибудь решение. Или никакого не приму, тоже вариант. В конце концов, не мне это надо.

Йози, как мне показалось, недоговорённость почувствовал, но настаивать не стал. На меня давить вообще бесполезно. Уговорить, убедить, взять на слабо или на жалость — запросто, я тот ещё лошок, но, если начать требовать, — нет. Это как с инерционным ремнём безопасности — если медленно тянуть, то разматывается весь, а если дёрнуть — всё, клинит наглухо. Йози умный и давно уже видит меня насквозь, как дымящий двигатель. Жаль, что я так не умею. Может быть, тогда и в гараже бы не жил.

— В общем, если тебе интересно, что было в том письме, которое ты принёс…

Йози сделал драматическую паузу, но я не повёлся. Тем более, что я уже догадывался, что там написано. И не был уверен, что мне это нравится. Пауза затянулась, но Йози как ни в чём не бывало продолжил, как будто ожидаемая реплика всё-таки прозвучала:

— Так вот, он хочет, чтобы ты к нему приехал.

— Да что вы говорите? — равнодушно поинтересовался я. — Надо же, какая неожиданность. Ну, хотеть никому не запрещается. Я вот хочу жить на берегу тёплого океана, и чтобы стройные мулатки подавали мне коктейли к стоящему в полосе прибоя шезлонгу. А живу, кстати, в гараже, и даже изоленту мне никто не подаст.

Йози молча подал изоленту, я поблагодарил его кивком и продолжил жгутовать провода в гофру.

— Ты же сам знаешь, что согласишься, — сказал Йози. — В чём проблема-то?

— Йози, — вздохнул я, — я, конечно, балбес и лузер, но не люблю, когда меня принимают за шампиньон.

— В смысле?

— В смысле «держать в темноте и кормить говном». Эта история начинает дурно пахнуть.

— Послушай, это, конечно, только фрагмент истории. Но оно тебе надо, знать все расклады? Там куча всяких обстоятельств и отношений, целый слой проблем, созданных как нам, так и нами… Ничего же не бывает устроено просто, верно? В главном, клянусь тебе, всё честно — они собираются свалить из этого мира как можно быстрей, для этого нужен проводник, а проводник хочет говорить с тобой.

— А ты? Не собираешься сваливать?

Йози замялся и… Клянусь, он покраснел!

— Я решил остаться здесь. Это… это личное.

— И кто она?

— Неважно, — Йози покраснел ещё сильнее.

То-то я смотрю, он так стремительно социализируется. Вошёл в культурный контекст, расширил словарный запас…

— Ну, как говорится, совет да любовь, — одобрил я, — дело молодое.

— Так ты поможешь?

— Ладно. Но при одном условии.

— Каком?

— На свадьбу пригласишь.

— Будешь свидетелем и другом жениха!

М-да. Другом, значит. Чёрт, ну почему мной так легко манипулировать?

***

Внятно сформулировать, сколько придётся ехать, мне никто не сумел. Консилиум сошёлся на том, что это «не очень далеко, доедешь», но с чего они так решили — без понятия. Решил, что буду ехать, пока половину топлива не спалю, и либо этого хватит, либо… буду смотреть по обстоятельствам. Если залить оба бака под пробку, запас хода по асфальту — километров шестьсот, а по лёгкой пересечёнке — четыреста-пятьсот. Но у меня есть ещё алюминиевая ёмкость на сорок литров и три канистры — две по двадцать и одна на десять. Это более чем удваивает мне автономность. Так что на полтыщи в одну сторону я рвану смело, а то и поболе можно рискнуть, если дорога сухая и ровная, и передок подключать не придётся. Самое смешное где-нибудь на полдороги серьёзно поломаться. Эвакуатор не вызовешь… Но я верю в УАЗ и в себя.

Гаражу пришлось пережить нашествие толпы маленьких, но адски деловитых гремлинов. Они разобрали и открутили полки, разгребли и вытащили верстак, освободив до голого кирпича заднюю стену. Потом притащилась та же убитая «двойка» и привезла кучу железа — разобранные рулонные ворота-рольставню. Которые не распахиваются, а сворачиваются наверх. Логично — открыть створки, в которые пройдёт УАЗ, внутрь гаража некуда. Ворота быстро смонтировали, закрепив направляющие прямо на стену. Были они не новые, но вполне приличные, из алюминиевого профиля. Выглядело нелепо до невозможности: открываешь ворота, а там — кирпичная кладка.

Сгонял расслабившихся было ребят на «двойке» залить все ёмкости бензином, причём денег не дал — ещё чего не хватало. Этот банкет не за мой счёт. Они покорно покивали и уехали. Когда вернулись, слил всё в баки и отправил обратно. Чем больше на борту топлива, тем дальше я уеду. Итого вышло сто семьдесят литров. Это тысяча километров даже на полном приводе по буеракам.

Походил вокруг УАЗа, попинал «гудричи», подумал, что ещё нужно. Собрал инструмент, сложил в кофр, засунул в багажник между канистрами. Таким набором я что угодно починю. С запчастями сложнее — тут ни за что не угадаешь, что именно может крякнуть в дороге. Прежде всего, надо брать то, без чего не поедешь и что проволокой прикрутить нельзя.

Вот так, по мелочам, постепенно и собрал машину в дорогу. Осталось собрать себя. Для этого требовалось совершить некие действия, которые мне совершать совершенно не хотелось. А именно, наведаться на мою старую квартиру, где в кладовке осталось всё походно-полевое туристическое снаряжение. Палаточка там, спальничек, примусочек с котелком и прочие мелкие, но необходимые для возможного пешего похода вещи. А ну как сломается мой керогаз? Придётся пешедралом возвращаться, а это совсем не то же самое, что за рулём.

Причина, по которой я не мог тогда в этой квартире жить, никакого значения в контексте истории не имеет. «Спорное имущество», скажем так. Иллюстрация тезиса «Лох — это судьба» и напоминание о том, к чему приводит избыточное доверие людям. Напоминание, которым я, кажется, опять собираюсь пренебречь.

Квартира сдавалась «за коммуналку» некоей барышне, подруге подруги знакомого или что-то в этом роде. Беспокоить её казалось крайне неловко. Она была в курсе моих обстоятельств и чувствовала себя от этого неуютно — как всякий человек, вынужденно обитающий в жилье с неясным статусом. Вполне её понимаю — на мой гараж хотя бы никто не претендует…

 Однако мне нужен был рюкзак, в котором стояло упакованным походное имущество. В своё время я не видел смысла тащить его в гараж, а теперь, вот, занадобилось. Переоделся из гаражного в джинсы, отыскал в телефоне номер девушки, позвонил, чтобы не валиться, как снег на голову. Извинился за беспокойство, объяснил надобность, просил принять, обещал не занять много времени. Завёл УАЗика, поехал в город. К своему удивлению, понял, что отвык от городского движения. Гаражища на окраине, с них выскочил — и вот тебе поля и просёлки, трасса в крайнем случае. А тут всякая мелочь в ступицу дышит… При некоторой приблизительности рулевого управления УАЗа, городская напряжённая суета нервирует, а уж как я парковку в центре искал…

Странное ощущение — звонить в свою дверь, как в чужую. Девушка (Лена, кстати, не забыть) очень мило смутилась этой ситуацией — приглашая условного хозяина пройти, как гостя… Рубашка, шорты, идеальные ноги, рыжие волосы, веснушки, большие голубые глаза. Хм, а она симпатичная. Я раньше не обращал внимания, не до того было. Вроде бы, у неё был какой-то молодой человек, а сейчас, вроде бы, нет. Чего это я? Уже не так «не готов к новым отношениям», как раньше? Пока не знаю, но чаю выпить согласился. Чего его не попить, чаю-то? Тем более, что в квартире одуряюще пахло домашней выпечкой и было так чисто и уютно, как не бывало сроду. Чтобы это как следует оценить, надо пожить несколько месяцев в гараже, питаясь водкой и дошираком.

За чаем как-то быстро разговорились, что для меня нехарактерно. Я обычно мучительно не знаю, о чём разговаривать с девушками: о погоде пошло, о политике скучно, о личном глупо. А тут лёгкий человек, открытый, контактный, но без навязчивости. Хорошо.

Узнав, что я так и живу в гараже, Лена буквально заставила меня пообещать, что я буду свободно приходить в квартиру, чтобы по-человечески помыться горячей водой. Это, мол, ничуть её не стеснит. Даже дала разрешение заявляться без звонка или в её отсутствие. Объяснила, что имеет бзик на чистоте (можно подумать, я не заметил), и мысль о том, что кто-то живёт среди грязных железок, моясь из баклажки, её душевно травмирует. На самом деле всё, конечно, не так плохо. Я, если погода позволяет, регулярно езжу на УАЗике на речку купаться, но горячая вода из крана — это то, чего мне больше всего не хватает в моём спартанском быту гаражного бомжа.

Если бы я хоть что-то понимал в женщинах, я бы предположил, что такое приглашение — намёк на нечто большее. Однако, поскольку я в них ничего не понимаю, то и предполагать ничего не стал. Помыться — значит, помыться, чай — значит, чай.

В общем, рюкзак я забрал, в машину кинул, но отметил у себя некоторое нарушение душевного покоя. Диагностировал его как феминогенное и прописал себе сто граммов на сон грядущий как паллиатив. Для купирования опасной симптоматики.

***

С утра едва глаза продрал — уже подпрыгивает нетерпеливый Сандер, серьёзно смотрит мрачноватый Старый и улыбается загадочный, как всегда, Йози.

Сандер припал к рольставням, как пьяный друид к дубу. Держать проход открытым долго он не в состоянии, создавать постоянные проходы не умеет, но обещал, что откроет, когда я вернусь. Надеюсь, не врёт.

Я пнул колёса, подёргал закреплённые в багажнике канистры и выгнал УАЗик прогреваться. Оделся в походное, распихал по карманам мелочёвку. Сандер что-то радостно проблеял, и ворота поползли вверх. Меня охватило странное чувство, как будто я их руками толкаю. Даже слабость накатила. Тёмная поверхность за ними была не очень зрелищной, как будто ночной туман, но всяко интереснее кирпичной стены. В машину ловко запрыгнул Йози, собиравшийся указать мне направление и сразу свалить обратно.

— Ну что, поехали? — спросил он весело.

— Тоже мне, Гагарин… — пробурчал я в ответ и включил передачу.

Проехав гараж насквозь, ушли в стену. Ощущения непередаваемые — пешком и вполовину так странно не было. На другой стороне нас ждали те же заброшенные гаражи, только выехали мы из другого бокса, ворот в котором не было вовсе. Погода оказалась солнечная и тёплая — то, что надо для хорошей прогулки в никуда. Под «гудричами» захрустели кусты, и мы потихоньку выбрались наверх, остановившись невдалеке от города. Йози некоторое время соотносил только ему понятные ориентиры с запиской и моим компасом, потом почесал в затылке.

— В город не суйся, объезжай его справа и упрёшься в шоссе. По нему рано или поздно доедешь до Кендлера. Там смотри по обстоятельствам, но тоже лучше объехать, и дальше по той же магистрали на юг. Километров через двадцать будет поворот налево, но я точно не знаю где. Оттуда уже недалеко.

Йози выскочил из машины, обошёл её, подошёл к водительскому месту — форточки с дверей по летнему времени были сняты и закреплены в багажнике, — и, поколебавшись, сказал:

— Не стоит им слишком доверять.

— Мне нужно что-то знать, чего я не знаю?

Йози явно замялся, не зная, что мне ответить. Вот сразу видно порядочного человека — врёт без удовольствия.

 — Мне бы и самому не помешало понимать побольше… — в конце концов выдавил он и, смутившись, неловко помахал рукой, прощаясь.

Местность ровная, трава невысокая, если и будет какая-то яма, то я увижу её раньше, чем въеду. Воткнул первую-вторую-третью, да так и почапал километрах на сорока в час. Город оставался слева, и я ехал себе и ехал, попирая колёсами степное разнотравье. Мотор рычит, трансмиссия гудит, капот дребезжит — успокоительная звуковая гамма УАЗика. Периодически приходилось преодолевать невысокие, где-то в полметра, длинные узкие насыпи. Я не сразу сообразил, что это. Только когда буксанул колёсами, перегазовав, и раскопал под травой и мусором головку ржавого рельса. Остановился и вылез: действительно, железнодорожная двухколейка, вполне обычная, как у нас. Видимо, стала не нужна, вот и забросили.

Через пятьдесят километров по одометру мне стало казаться, что я на необитаемой планете. Хотя, если приглядеться, то следы технологической цивилизации можно было обнаружить без особого труда. Прямые контуры лесопосадок лишь немного расплылись от самозасева, кое-где встречались артефакты в виде ржавых металлических сооружений, более всего похожих на ЛЭП. Причём одна из них лежала на боку, вросшая в землю и закрытая кустами так, что я чуть в неё не въехал.

 Судя по состоянию упавшей опоры, люди здесь присутствовали, скорее, в смысле археологическом. Этому трудно было не удивляться — такое запустение было чрезмерно даже для самого экологически повёрнутого социума. Отсутствие объектов тяжёлой индустрии ещё можно было понять — постиндастриал, нанотехнологии, вот это всё, — но куда делось сельское хозяйство? По ряду признаков можно было догадаться, что ещё недавно оно тут было — степная зона, по которой я ехал, визуально разделялась на прямоугольники, которые не могли быть ничем другим, кроме как бывшими полями. Теперь же по ним невозбранно бродили какие-то копытные, издалека похожие на оленей. Близко они меня не подпускали, уносясь прыжками в лесопосадки. Один раз я спугнул из кустов семейство кабанов, а уж лисы и зайцы резвились совершенно свободно везде. Нормальный природный биоценоз средней полосы. И что ещё любопытно — если ехать по такой же местности в нашем мире, то каждые двадцать-тридцать километров будешь натыкаться на деревню, а тут — ни одной. Хотя, с другой стороны, если сельского хозяйства нет, то какие нафиг деревни? А нет деревень — нет и дорог, отсутствие которых меня тоже сильно удивляло. Однако больше всего напрягало не это безлюдье — оно мне только на руку, — но то, что я понятия не имел, насколько правильно я еду.

В реальной местности, даже такой плоской, как степная, невозможно постоянно ехать по компасу. Приходится объезжать рощи и посадки, уклоняться от оврагов и вообще немало маневрировать. Я, конечно, старался каждый раз возвращаться на намеченную траекторию, но даже небольшие ошибки навигации имеют свойство накапливаться. Так что дорогу я встретил с большой радостью.

С первого раза я её чуть не проскочил, приняв за очередную неровность рельефа, однако вовремя заметил остатки ограждения. Шесть полос плюс разделитель, от которого остались только ржавые фрагменты металлоконструкций. По нашим меркам — магистральное шоссе федерального значения, по здешним — бог весть. Дорога заметена листвой и грязью так, что уже начал завязываться плодородный слой.

Поднявшись на очередной холм, увидел впереди неожиданный город. Неожиданный, потому что у нас бы сначала шли дачи, потом промзоны, потом пригороды, и только потом начался бы город. Иной раз без знака и не поймёшь, что это городская черта. А тут всё иначе — город чётко кончался единой чертой окружной дороги, за которой сразу начинался дикий степной ландшафт. Я остановился на возвышенности и задумался. С одной стороны, направление вроде верное, и сворачивать в сторону не хочется. Объезжать город может оказаться долго и неудобно, придётся перебираться через кучу бывших подъездных путей, хоть и заброшенных, но создающих заметные неровности ландшафта. Да и удастся ли при этом не сбиться с пути и выехать точно на то же направление? Но, с другой стороны, проезжать город насквозь может оказаться небезопасно — если там беспилотные машины и ведомые виртуальностью жители, как бы кто-нибудь с разгона под колёса не вбежал. Для бега трусцой это будет слишком неожиданный финиш…

Залез на капот и достал из кармана дешёвый китайский монокуляр. В круглом поле зрения приборчика сразу стало видно странное — город, хотя и похожий на первый, как две детальки «Лего», выглядел как-то не так. Вроде, и тот был на первый взгляд безлюднее некуда, но этот пустовал как-то иначе. Витало над ним то странное ощущение, которое отличает нежилое место от жилого. Я набрался терпения и вглядывался в пустые улицы минут пять. Движения ноль. И ещё я заметил — двери некоторых домов-кубиков зияли щелями приоткрытых створок. Такое ощущение, что жители куда-то вышли, не закрыв за собой дверь, да так и не вернулись.

Путь через пустующие улицы оказался на удивление неприятным. Вроде и нет мне дела до этого чужого непонятного города, так непохожего на наши, и всё же — давит. Мне доводилось бывать в постсоветских «заброшках», где клочьями сброшенной драконьей шкуры осыпалась былая мощь усохшей Империи — точно такое же ощущение оставляли те разваливающиеся пятиэтажки и проросшие клёном тротуары.

Увидев в одном из домов-параллелепипедов приоткрытую дверь, остановился и, после недолгих колебаний, взялся за край, открывая проход. Дверь с усилием, но поддалась — она выезжала на довольно остроумно сделанном трапециевидном подвесе с электрическим, по-видимому, приводом. Я зачем-то взял с собой топорик — настолько не по себе было.

Снаружи казалось, что тёмный пластик на стенах домов был полосой сплошного окна — однако внутри темно. Пришлось достать из кармана фонарик. Короткая лестница привела в небольшой коридорчик, разделяющий дом поперёк ровно пополам. В обе половины вело по двери — здесь они не сливались со стенами, а были выделены визуально в виде более светлых относительно серых стен прямоугольников. Ручек на них, впрочем, всё равно не оказалось. Я не стал искать сложных способов и вставил в тонкую щель лезвие топорика.

Приналёг, используя топорище как рычаг, — и дверь пошла наружу так же, как и входная, практически без сопротивления, с тихим жужжанием прокручиваемого вручную электропривода. Не заперта, просто обесточена. Внутри оказалось темно, душновато и очень странно. Не хотел бы я тут жить… Предполагаемые окна внутри выглядели точно так же, как снаружи — полосой пластика, отчётливо выделенной на стене, но совершенно непрозрачной. Может быть, они имеют регулируемую прозрачность — ведь глупо делать жилище совсем без естественного освещения? Хотя, если не снимать с носа виртуальных очков, то, может быть, и всё равно… Проверить это не представлялось возможным — если прозрачность и менялась, то от электричества, как и всё остальное.

В квартире (буду звать её так) оказался высокий потолок и одна комната, никакого разделения на жилые зоны. Зато из стены торчит совершенно обычный унитаз, разве что более массивный, чем у нас принято. Похоже, что ничего принципиально нового в этой области параллельное человечество не придумало. Рядом нечто вроде душевой кабинки — ну, если, конечно, полукруг на полу был направляющей для стенки, которая должна была, вероятно, откуда-то выезжать. Во всяком случае, поддон со сливом и форсунки в полукруглой выемке в стене наводили именно на мысль о гигиене. Забавно, но унитаз, похоже, ничем не огораживался. Сиди так. Впрочем, если человек, к примеру, один живёт, то от кого ему прятаться? А может, в здешней культуре это вообще не табу.

Из мебели только гордо стоящий по центру горизонтальный ложемент, полукровать-полукресло. Вдоль дальней стенки шёл выступ, который с некоторой натяжкой мог считаться столом. Во всяком случае, подходил на эту роль по высоте. Над ним несколько дверец небольшого размера. Две из них не открылись, за одной нечто вроде шкафчика с полками, возможно, отключённый холодильник? Ещё одна напоминала кухонный лифт — полупрозрачная транспортная ячейка в вертикальной шахте. Хотя, возможно, это, наоборот, мусоропровод. И да, весь интерьер был весьма разнообразно раскрашен в три оттенка серого цвета. Ничуть не веселее, чем снаружи. Так что, надо полагать, дома эти ребята тоже ходили в очках дополненной реальности и любовались безумной красоты пейзажами в нарисованных окнах и шедеврами мировой живописи на нарисованных стенах. Нафига им, действительно, это заоконное убожество при таких виртуальных технологиях? Не могу сказать, что, посетив дом аборигенов, я стал лучше их понимать. Скорее, наоборот, — меня бы такой интерьерчик за сутки вогнал в тоску и запой, а им, наверное, нравилось.

Знать бы ещё, какие морлоки пожрали здешних виртуальных элоев? Город, даже с учётом просторной низкоэтажной застройки и предполагаемой вместимости «две квартиры на дом», должен был иметь немалое население.

Я снова ехал, и ехал, и ехал… Больше в открытые двери не заглядывал, хватит археологии на сегодня. Да и время перевалило на вторую половину дня. Ждал «исторического центра», как в прошлый раз, но так и не дождался — просто город вдруг кончился. Прикинул по одометру — а ничего себе, вёрст шестьдесят от края до края. Почти три тысячи квадратных километров, если считать, что он круглый, а я проехал по диаметру. Больше Москвы. Куда подевались жители? Мне опять неуютно стало — представил себе, что за каждой дверью лежит в ложементе труп… Чушь, конечно, но мурашки пробежали. И даже почудилось, что ветер принёс слабый запашок тлена, как от далёкого скотомогильника.

Переехав окружную, остановился, заглушил мотор, залез на капот и осмотрелся. Ни глазами, ни в монокуляр не обнаружил впереди ничего интересного: дорога уходила вдаль и ныряла в небольшой лесок. На всём видимом протяжении пуста. Разумеется, оставался ненулевой шанс, что я вообще еду не в ту сторону, но я старался об этом не думать, поскольку в этом случае я просто ничего не могу изменить. Покатаюсь и вернусь, подумаешь. Пока что проехал примерно сто тридцать километров и сжёг половину левого бака. Кстати, как раз отличный момент его долить. Я выкрутил пробку и вытянул за ней на цепочке штатный «заливочный лоток». В принципе, ещё оставалось полбака в левом и полный правый, но, если есть возможность долить, то надо ей пользоваться. А ну как придётся удирать без возможности остановиться и дозаправиться? Ну да, я немножко параноик. А вы покатайтесь на машине по чужому миру, я на вас посмотрю…

Опустевшая канистра ушла в багажник, и я поехал дальше — не торопясь, но и не медленно, километрах на шестидесяти в час. Свёртку сначала проскочил, но потом, развернулся и вылез из машины. Да, не ошибся. На примыкавшей дороге видна накатанная колея с относительно свежими следами колёс. Выезжая на основную трассу, неизвестный автомобиль/автомобили были вынуждены преодолевать небольшой подъёмчик, на котором, видимо, подбуксовывали по насыпавшимся листьям, оставляя отчётливый след. На большой дороге он быстро заметался пылью, оставаясь почти неразличимым, а вот тут, в низинке, бросался в глаза. Внимательно осмотревшись, я сделал несколько выводов. Во-первых, машины проезжают тут регулярно. Следов много, они накладываются один на другой и принадлежат разным автомобилям. Во-вторых, следы совсем свежие, возможно даже сегодняшние. В-третьих, машины выезжали с подъездной и поворачивали на трассу в сторону брошенного города. В-четвёртых, и это самое странное, — либо в этом мире кто-то купил лицензию BFGoodrich и Cordiant, либо местная техническая мысль развивалась подозрительно идентичным образом. Я готов поставить аккумулятор против батарейки для часов, что здесь проехала как минимум одна машина на «гудричах» — их характерные боковые зацепы я ни с чем не спутаю: вот же, на УАЗе такие шины стоят. На песчаном наносе дороги рисунок покрышки отпечатался идеально. Наличие здесь автомобилей-внедорожников на нашей резине не вписывалось в сложившуюся у меня картину происходящего ровно никак. А это значило, что я вообще ни хрена не понимаю, что происходит, и меня снова используют втёмную, непонятно кто и непонятно для чего. Я даже призадумался, не повернуть ли назад? Но, вопреки всякой логике, всё же поехал вперёд.