УАЗдао – свет в конце выхлопной трубы.
Дневник наблюдений за природой
Человека-муху поймает сетями человек-паук.
Человека-паука склюет, радостно квохча, женщина-птица.
Женщину-птицу слопает, подкравшись, женщина-кошка.
Женщину-кошку выебет по весне человек-кот.
Человека-кота загонит на дерево человек-собака.
Человека-собаку загрызет в лесу человек-волк.
Человека-волка заломает мощными лапами человек-росомаха.
Человека-росомаху случайно пристрелят пьяные охотники.
И только человек-мудак непобедим.
Вы любите комиксы про супергероев? Я — нет, я вообще не люблю комиксы. Они мне всегда казались суррогатом текста для тех, кто не осилил научиться читать много букв подряд. Хотя это и несправедливо по отношению к тем, кто их делает, многие из них весьма талантливы. Но я не про форму сейчас, а про содержание. Идея супергероя предельно архетипична, еще греки комиксы про Геракла рисовали на амфорах. Должен быть кто-то, кто «придет и молча поправит все». Главное, чтобы самому не напрягаться. Большинство понимает годам к 15, что никто не придет и ты в этом мире сам по себе. Некоторые продолжают плакать и звать Бэтмэна до седых мудей.
Супергеройство как социальный феномен — штука чрезвычайно забавная. Супергеройские функции: спасение попавших в беду и наказание злодеев — в современном обществе реализованы более-менее неплохо. Не идеально, как все человеческое, но вполне на уровне. Звоните 911 — ну, или 112. Приедет МЧС, скорая и полиция. Никто из них не носит трусы поверх колготок, но по нынешним временам все в масках. Вытащат, откачают, повяжут. Но вот что смешно — коллективно исполняя супергеройские функции, все эти службы пользуются, скажем так, невысоким социальным авторитетом. И даже кино, которое про них периодически снимают, не помогает.
В современном обществе абсолютное большинство людей занимаются бессмысленной хуйней (да, я тоже). Типовая занятость среднего гражданина сводится либо к перераспределению денег от одного собственника к другому с присвоением части себе (финансовая деятельность), либо к обслуживанию потребностей перераспределяющих (сфера услуг), либо к украшению этого процесса бантиками (креативная активность).
Когда-то я работал автомехаником. Был в моей жизни такой период. Не скажу, что простой, но в чем-то и привлекательный. Несмотря на физический труд на иногда слишком свежем воздухе, весьма умеренные доходы и вечно грязные руки, он давал приятное чувство собственной нужности и прямой связи между усилием и результатом. Не самая плохая работа, ей-богу. Если бы так можно было бы прожить с семьей — может, и сейчас бы ковырялся в железках. Но распределение общественного продукта если и связано с ценностью трудовых навыков гражданина, то скорее в обратной, чем прямой зависимости.
Скажем, мужик, в жару и стужу хуярящий лопатой асфальт, получает сущие гроши, а хипстер, перекладывающий файлы из папки в папку в кондиционированном офисе — в разы больше. Хотя после мужика с лопатой останется дорога, а от хипстера — только счет за электричество. Это, как по мне, ни хрена не логично.
Люди, делающие конкретные полезные вещи, — инженеры, рабочие, врачи, учителя, механики, электрики, строители и так далее — мало того, что в меньшинстве, так и находятся в нижней группе общества по доходам. Эта удивительная перевернутая структура — чем больше от человека пользы, тем меньше его социальный статус — создает множество причудливых общественных феноменов, в том числе и совершенно неочевидных.
Например таких, как «отрицательный отбор».
Поскольку единственным мерилом социального одобрения сейчас являются деньги, то естественным стремлением индивидуума становится получать их по возможности больше. Деньги — это комфорт и статус, это преимущественное право на социальные блага, это, в конце концов, приоритетное право выбора самки — самоважнейший биологический механизм, заложенный во все существа природой. Когда-то больше шансов передать свои гены получал самый сильный, или самый умный, или хотя бы самый хитрый. Теперь — самый богатый. Так что зову денег подвержены в той или иной степени почти все.
И вот представьте себе — работаете вы автомехаником. Труд тяжелый, совмещает в себе физический и интеллектуальный, требует постоянного обновления знаний, слесарных навыков, понимания электрики и электроники, аккуратности, логики и инженерного подхода. То есть хороший автомеханик — это довольно редкое сочетание прямых рук и светлой головы. Однако по общественному рангу он относится к «обслуживающему персоналу черного труда», чуть повыше уборщицы, а по доходам — к нижней части социально-финансовой иерархии. Причем с его данными он может заработать в разы больше, не марая рук, на любой из окружающих его офисных синекур. И когда у него, например, появляются дети, он, вздохнув, вешает замок на ворота гаража, отмывает руки и присоединяется к тоскливой армии жопопросиживальщиков.
Еще один упавший вверх.
Однако машины пока еще надо ремонтировать. Да, это быстро маргинализируемое занятие. Производитель не покладая рук понижает ремонтопригодность автомобилей, делая узлы неразборными, процесс демонтажа несоразмерно трудоемким, скрывая электросхемы и чертежи, блокируя электронные узлы при попытке вмешательства и так далее. Выталкивает пользователя в авторизованные сервисы с их модульной заменой, чтобы сделать ремонт как можно более дорогим и нерациональным. Это уменьшает срок службы машин, душит вторичный рынок, стимулирует покупку новых — в общем, одни сплошные преимущества. Но этот путь пока далек от завершения, так что механики еще востребованы, и на место выбывшего придет новый.
Новый будет чуть похуже предыдущего — менее опытный, как минимум. Но вскоре и он сообразит, что денег все меньше, гемора все больше, налоговая хватка государства все увереннее. И проследует по пути первого. Следующий протянет еще меньше. И так будет продолжаться, пока на этом месте не окажется тот, для кого это сразу потолок компетенции. Который никуда не уйдет, потому что нигде не нужен. Гайкокрутильщик низкой квалификации без особого интеллекта и амбиций. Этот процесс вовсю идет, и при кажущемся изобилии сервисов с любой более-менее нестандартной поломкой вам придется побегать.
Но это полбеды. В конце концов, можно поехать в авторизованный сервис и заменить коробку в сборе, можно купить новую машину или ездить на такси. «Если проблему можно решить деньгами — это не проблема, а расходы». Хуже другое — аналогичный процесс «вымывания способных кадров» происходит в очень многих сферах реального труда. До половины выпускников медвузов сейчас не занимаются лечебной практикой, а уходят в фарму — чистые руки и легкие деньги. Остаются... Правильно, не самые умные и талантливые. С учителями все еще хуже, об этом даже говорить не хочется. Та же дичь с электриками, строителями, токарями и слесарями — ценности в обществе расставлены таким образом, что делать нужную и полезную работу считается уделом тех, кто «не смог ничего достичь в жизни». А «достичь в жизни», соответственно, нужно бесполезного необременительного занятия за большие деньги.
За небольшие тоже сойдет.
Понятно, что получать большие деньги могут немногие. Если их начинают получать многие, то эти деньги просто перестают быть большими. Так что культивируемый в обществе карьерный идеал «бесполезная необременительная херня за много денег» реализуется массово, но без последней части. «Бесполезная, но необременительная херня» — это исчерпывающая характеристика большей части современной трудовой занятости. Относится ли ваше занятие к таковым, проверить несложно. Просто задайте себе вопрос: «Если я прямо сейчас перестану этим заниматься, то изменится ли в мире что-то, кроме суммы в бухгалтерии?» Ах, да — на этот вопрос надо ответить себе честно. Но мало кто на это способен.
БЕЗРАБОТНЫЙ – человек, нарушающий общественный договор «работай или сдохни». Не работает и, сука, жив!
#СловарьМизантропа
Эта перевернутая пирамида ценностей обусловлена простыми, в общем, вводными. Первое — для людей категорически важно одобрение соплеменников и место в иерархии стаи. Зачастую важнее, чем здоровье, личный комфорт и состояние нервной системы. Второе — в современном обществе эти факторы численно выражаются суммой годового дохода. Соответственно, социальная динамика каждого индивидуума обусловлена стремлением к точке равновесия между финансовой мотивацией и личностными возможностями. То есть к точке, где уравновешены жадность и лень. Разумеется, при таких вводных бессмысленная, но легкая работа всегда перевесит осмысленную, но сложную в условиях, даже когда оплачиваются они более-менее одинаково, а уж когда за легкую и платят больше — тут и говорить не о чем.
Но главная проблема общества в сокращении всех видов социальных мотиваций до одной — финансовой. Социальная мотивация по идее должна стимулировать человека приносить пользу сообществу, то есть она вполне себе эволюционно обоснована. Если средний индивидуум мотивирован приносить пользу племени/роду/обществу, это увеличивает шансы вида на выживание. Но если критерием оценки этой пользы становятся деньги, то они моментально подменяют собой все остальное.
Вещи, дела и деньги
Сказочка для маленьких мизантропчиков
Когда-то давно люди делали Вещи. Некоторые из них посвящали этому жизнь, это становилось их Делом, и они зарабатывали этим Деньги. Но на первом месте были Вещи – люди гордились своими Вещами, старались делать их лучше и рассказывали друг другу: «Смотри, какую Вещь я сделал!» Люди чувствовали себя Творцами, создавая что-то из ничего, и видели, что выходит хорошо. И Вещи тогда были красивыми, крепкими, удобными и служили долго. Некоторые и посейчас служат.
Потом люди стали делать Дела. Вещи отошли на второй план, главным стало Дело. В рамках Дела можно было делать хорошие Вещи, так-себе-Вещи или даже совсем не Вещи, лишь бы Дело росло и процветало. И самые огромные, матерые, мощные Дела выросли именно в ту пору. Люди уже чувствовали себя не столько Творцами, сколько Управляющими Делом, но это было их Дело, и они им гордились. Вещи в эту пору стали уже не так хороши – они стали придатками к Делам, все еще качественными, но одинаковыми и скучными.
А потом люди стали делать Деньги. Дело отошло на второй план, а Вещи в суете и вовсе забылись. Ведь для того, чтобы делать Деньги, Вещи совершенно не нужны – Деньги делают из денег. Гордые и важные Дела превратились в скучные механизмы делания Денег из денег через деньги, и стало уже неважно, кто создал это Дело, зачем и с какой целью. Деньги сами себе цель, средство и результат, и делать их легче, чем Дело, не говоря уже о Вещах. Поэтому постепенно в мире становилось все меньше Вещей и все больше пластикового одноразового говна, не годного ни на что, кроме как быть выброшенным в помойку. Поэтому вскоре в мире стало очень-очень много помоек, очень-очень мало Дел, а Вещей почти совсем не осталось. Зато стало очень-очень много Денег, и те, кто их делает, очень этому радовались, но, правда, уже не чувствовали себя ни Творцами, ни Управляющими, да и не гордились особо – чем тут гордиться, это ведь всего лишь Деньги.
Правда, вскоре оказалось, что без вещей жить не очень удобно. Одноразовое пластиковое говно может заменить некоторые Вещи, но ненадолго и не все. Но люди продолжали лихорадочно делать Деньги – им казалось, что за деньги можно купить Вещи. Однако вдруг выяснилось, что за Деньги можно купить только одноразовое пластиковое говно, потому что делать Вещи некому – все делают Деньги. Те, кто умел делать Вещи, уже умерли от старости. Их дети, умевшие делать Дело, уже на пенсии. А их внуки умеют делать только Деньги.
Вот так и скатился мир в сраное говно, превратившись в большую помойку, по которому бегают никому не нужные люди с охапками никому ненужных денег. Но даже за все Деньги мира нельзя купить и одной Вещи.
Вот такая сказочка. Тут те, кто постарше, подозрительно спросят, трижды сплюнув и перекрестившись: «А не слишком ли это все отдает этаким, простихосспади, коммунизмом?»
Признаю — некоторое сходство есть, но оно поверхностное. УАЗдао отличается от «учения, которое бессмертно, потому что оно верно» тем, что оно есть «кредо мизантропа». А значит, я не разделяю убежденность адептов в том, что человечество можно «железной рукой привести к счастию». Даже если вы станете Властелином Всего, имея суперспособности восьми Бэтменов и магию пяти Гендальфов.
Допустим, вы, сказав «крекс-пекс-фекс», установите вокруг Царство Добра и Справедливости. Но стоит вам отвернуться, все моментально просрут, проебут и спиздят.
ВЛАСТЕЛИН – человек, достигший экстремума иллюзии контроля.
#СловарьМизантропа
Дело в том, что людям не нужно Царство Справедливости. В нем они будут получать то, что заслужили, а не то, что им хочется. И люди не хотят Царство Добра. Они хотят нагибать, унижать и доминировать — и чтобы им за это ничего не было. Поэтому все будет как всегда, потом еще хуже, потом пизданется — и начнется новый цикл. Так уже не раз бывало и так будет снова, и не повезет тому, кто застанет смену эпох.
УАЗдао имеет одно, но важное преимущество — оно реализуемо. Прежде всего, как способ остаться собой в нарастающем безумии окружающего мира. Дело в том, что мы можем обманывать себя только до определенного предела. Где-то в глубине души мы понимаем, что заняты херней, и нам от этого очень обидно. Люди тысячелетиями формировались добытчиками и воинами, пахарями и строителями — преобразователями мира. Участвуя в неловких имитациях трудового процесса без смысла и цели, мы испытываем подавленную социумом фрустрацию. Потому что в глубине души знаем — наша единственная короткая жизнь тратится на говно. Тоненький голосок говорит с нами в ночной тишине, когда замолкает забивающий уши социальный шум (состоящий преимущественно из призывов что-нибудь купить — обычно ненужное и в кредит). Он напоминает, что жизнь проходит, а ты только стул жопой греешь. И скоро ты станешь старый, а потом сдохнешь, так и не сделав в жизни ничего толкового. Именно благодаря этому голоску мы все еще имеем хороших врачей, грамотных механиков и даже приличных учителей иногда. А также геологов, спасателей, пожарных и других людей реальных дел.
Отсюда столько социально приемлемых сублимаций — трудовых хобби. Люди делают мебель, вяжут свитера, плетут из лозы и варят сыр, получая несуразные по себестоимости, но зато сделанные своими руками вещи. Замещают то чувство, которое не могут обрести на работе — непосредственную связь между трудом и результатом. В современных видах занятости между человеком и результатом его труда расположена толстая прокладка из файлов, бумажек, людей и ведомств. А часто никакого результата и вовсе нет — просто несколько циферок в базе данных изменились, когда деньги с одного счета перешли на другой. Приятно, но — не то.
Человеку необходим способ взаимодействия с миром, помогающий регулярно выходить за пределы утилитарности бытия. УАЗдао — способ делать ненужное. Вообще, умение делать ненужное – неочевидный, но важный системообразующий навык.
Большую часть своей жизни мы производим исключительно себя. Перерабатываем ресурсы окружающего мира в свое существование. Это утилитарность, от которой никуда не деться, и всякая живая тварь занята этим. Делание нужного во всех его формах. А вот делание ненужного – это то, что обозначает нас людьми, а не установками по переработке удобрения в корм и обратно.
БЕЗДЕЛЬНИК – человек, занятый не тем, чем вам бы хотелось.
#СловарьМизантропа
Делание ненужного – это не прихоть. Это самодекларация. Это меняет мир вокруг нас, превращая его в творение наших рук, а самое главное — меняет нас.
Охота на мамонта – делание нужного, рисование этой охоты на стене пещеры – делание ненужного. Вроде бы ерунда – охрой по стене повозить – а поди ж ты, череп пошел вверх, челюсть вперед, надбровные дуги втянулись, а лобные доли выросли. Не успели оглянуться – а вокруг вместо мамонтов уже асфальт, Интернет и хипстеры. Иной раз даже подумаешь, что зря тому, с охрой, дубиной-то не прилетело вовремя.
Теперь такой шум вокруг!
— Мастер, что нужно постигающему УАЗдао?
— Тишины для подумать.
— Но как этого добиться?
— В первую голову — не пиздеть!
Сообщить об опечатке
Текст, который будет отправлен нашим редакторам: