Пункт первый: «проверить положение главного рычага трансмиссии». Подергал — нормально, нейтраль.

«Проверить рычаг стояночного тормоза». Проверил, включено. Подтянул на всякий случай на два щелчка.

Снял трубку переговорника, сообщил, как положено, на контрольный пункт: «Оператор Андрей Зимин на пост заступил, приступаю к процедуре холодного старта привода». Из динамика недовольно булькнуло: «Принято, подтверждаю».

«Поднять световые щитки» — рычаг один, рычаг два. Андрейка потянул к полу массивные стальные рукояти, за стеной дважды коротко лязгнуло, повернулись жалюзи световых люков, заливая летним солнечным светом рабочую камеру. Летом хорошо, обходимся естественным освещением, а вот зимой при холодном старте приходится сначала ацетиленовые лампы кочегарить и печкой воздух греть. Генератор-то заглушен, а приводные в темноте и холоде не стартанут…

«Открыть мотивационный люк операторской кабины, одновременно регулируя стартовый момент барабана стояночным тормозом». Тут момент тонкий, требует навыка. Если отпустить тормоз слишком резко, то разгоняющийся барабан опрокинет приводных, а если передержать на тормозе, то они полезут на подъем рабочей поверхности и опять же повалят друг друга. Тогда начинай старт заново и молись, чтобы ресурс в свалке не повредился. Ведь запросто ногу сломает какой-нибудь приводной, а у тебя в лучшем случае огромный вычет, а то и на штрафные — камень с развалин таскать. Правда, в развалинах иногда находят книжки… Но руки там травмируют гораздо чаще. А Андрейке руки нужны здоровыми, он хочет после гимназии пойти в операторы приводных самоходов. Не зря ж он тут практику отрабатывает, это потом в трудресурсах зачтут за стаж. На самоходах привода, считай, такие же, только маленькие совсем, на пять-десять приводных. Момента хватает на пятитонный прицеп, если на нижней передаче потихоньку тянуть, а если порожняком на повышающих, то можно разогнать самоход до фантастических тридцати километров в час, когда ветер свистит в ушах и деревья мелькают. Правда, прямых дорог мало, а повернуть на такой скорости нельзя, приводные в барабане попадают. Но все равно, хоть какое-то разнообразие в жизни — дорога, новые впечатления, приключения даже какие-нибудь… Андрейка вздохнул, устраиваясь в операторском кресле. На самом деле он понимал, что самый вероятный маршрут для начинающего оператора самохода — это возить битый кирпич с развалин, разбираемых штрафниками. Десять километров плечо, полчаса туда, три часа обратно, с грузом. Плюс загрузка там, разгрузка здесь. Две ходки за день. Потом колпак на привод и в общежитие, спать. Но помечтать-то можно? Что помчится его будущий самоход по неизведанной дороге в неизвестную даль, чтобы ветер в ушах и верная винтовка в руках… Как у того мужика на мотоцикле с обложки.

Коротко звякнул репетир на операторских часах — пора. Андрейка плотно взялся правой рукой за рычаг ручника, а левой дернул привод заслонки мотивационного люка. Железная, уплотнённая по краям губчатой резиной, широченная ставня соскользнула по направляющим к полу, открыв барабан привода. Приводные зомбаки сквозь частые, отполированные от длительного использования до зеркального блеска прутья рабочей поверхности увидели, почуяли и почувствовали оператора, с рычанием начали поворачиваться в одну сторону. Потянулись серые трясущиеся руки, сделали первый шаг ноги… Андрейка, прикусив губу, вжал большим пальцем фиксатор рычага и потихоньку, почти не дыша, стал отпускать тормоз. Барабан дрогнул и пошел. Сначала медленно, потом быстрее замелькали в люке прутья. То чуть притормаживая, то отпуская, Андрейка дождался, пока ход приводных станет ровным, а барабан выйдет на рабочий режим, и только тогда понял, что все это время задерживал дыхание. Уф! Рычаг тормоза ушел вперед до упора, привод ровно шел на холостом ходу.
Снял трубку переговорника, доложил на контроль: «Привод в режиме, старт без происшествий, перехожу к запуску компенсатора». Трубка буркнула одобрительно. Похоже, Михалыч успокоился и зла не держит.

Итак, компенсатор. Чтобы от смены момента приводные в барабане не валились с ног на рывках, параллельно барабану работал соосный массивный маховик, сглаживающий пульсации нагрузки. Где-то в инструментальном подключили к валу отбора мощности новый станок, а маховик своей инерцией компенсирует этот рывок. Однако, при холодном старте, у приводных не хватит сил раскрутить его сразу, поэтому подключение компенсатора ложилось на оператора. Андрейка выжал педаль сцепления и перевел рычаг трансмиссии в положение «компенсатор». Плавно отпуская длинноходную педаль, стал потихоньку, с пробуксовкой фрикционного узла (в этом качестве использовалась корзина сцепления от магистрального тягача «фрейтлайнер», о чем Андрейка, впрочем, не знал) он наращивал момент на валу до тех пор, пока маховик не тронулся и не набрал обороты, уравнявшись по скорости с барабаном. Для этого на маховике и барабане были нанесены краской белые сектора, которые оператор видел в специальном зеркальце. Как только их мелькание синхронизировалось, Андрейка отпустил правую педаль и нажал левую, одновременно переводя рычаг трансмиссии в режим «рабочий ход». Где-то за стеной загудел редуктор, но оператору он не виден, незачем. Только тонкая, почти неуловимая вибрация говорила о том, что момент пошел на главный вал. Где-то там вцепились в приводные колеса металлорежущие станки, электрические генераторы, вентиляторы поддува кузнечных горнов, подающие валики транспортёров, налились ярким светом окна цехов, встали на свои рабочие места люди, зашумела нормальным дневным гулом община. Это был определенный момент гордости, и Андрейке он нравился. Увы, дальше наступала сплошная скука бесконечно тянущегося операторского дежурства.

Украдкой покосившись на окошко контрольной будки, Андрейка достал из кармана книжку. Мужик крайне героического вида сидел на мотоцикле, держа красивую винтовку на сгибе руки. За спиной его была то ли степь, то ли пустыня. Внизу обложка была подрана, имени автора не сохранилось, а из названия осталось только слово «домой!». Читать на дежурстве было запрещено. Иногда, хотя и очень редко, оператору приходилось вмешиваться в работу привода — сбрасывать нагрузку или даже переводить барабан в холостой ход, если компенсатор не справлялся. Чтобы поймать этот момент надо постоянно приглядывать за синхронностью маховика и барабана. Ну и нет-нет, да и возникнут проблемы с приводными — захромает или выйдет из ритма. Тоже оператору решать, останавливать ли привод аварийно или тянуть до планового отключения.

Андрейка ценил свою рабочую репутацию и не собирался так грубо нарушать регламент. Но краем-то глаза можно глянуть? Только первую страницу, вдруг там и неинтересно вовсе?

«Округ Юма, штат Аризона. Юго-западный угол этого без затей прочерченного прямыми линиями по пустыне штата, протянувшегося от Невады до Нью-Мексико, придавленного сверху мормонской Ютой и поджимаемого снизу мексиканской границей. Жара, песок, сухой колючий кустарник, искусственно высаженные апельсиновые рощи, каменистые холмы, песок, чахлая растительность. Авиабаза морской пехоты. Полигон национальной гвардии. Граница. Нелегалы.»

Немыслимым усилием воли Андрейка оторвался от серой, попорченной временем и влагой страницы и, вздохнув, убрал книгу обратно в нагрудный карман комбинезона. «Божешь мой», — думал он, — «Вот была же когда-то у людей нормальная, яркая, полная приключений жизнь! Пусть опасная, но такая настоящая! Не то, что нынешняя беспросветная серость…»

Перед ним, в двух метрах, бежала, рыча и оскалив зубы, толпа зомби. Бежала, чтобы разорвать его и сожрать, раскручивая своей мерной неутомимой рысью барабан большого привода.

Впереди было шесть часов сплошной скуки.