Знаете, по молодости лет я был убежденный анархист. Я считал, что всякая власть – зло и насилие, и если ее куда-нибудь убрать, то все как-нибудь само устаканится. С годами я не изменил мнение, что власть – это зло, но понял, что зло это неизбежное, заключенное глубоко в природе человеческой, и ничего само не устаканится. И теперь, если и размышляю в минуты праздности над природой власти, то исключительно в рамках: «Какое из зол было бы наименьшим?»

И кажется мне, что по принципу меньшего из зол, я лично предпочел бы монархию. И не потому, что она «созвучна русскому духу», а потому, что в ней есть принцип персональной ответственности. Царь отождествляет себя со страной – «государство – это я» — и, по крайней мере, не станет вредить своей стране специально. Безусловно, серьезнейший, принципиальный недостаток монархии в том, что плохой царь – это плохо всем. Однако обратной стороной этого недостатка является отличная от нуля вероятность хорошего царя. Хороших же президентов не бывает в принципе. Конкурентная псевдовыборность этой высокодоходной должности приводит к тому, что наверх пробивается самый подлый, жестокий и беспринципный, а заведомая временность такой власти неизбежно влечет за собой то, что выборный глава государства вынужден думать о том, как жить после – и потому в первую голову озабочен личным благосостоянием.

Царь правит пожизненно. Неустойчивость же положения временщиков вводит необходимость постоянной борьбы за власть, каковая и составляет бОльшую часть их деятельности. То есть, даже лучшие из них значительную долю полученной власти тратят на этой самой власти сохранение. Выборы президента (не внешняя, но внутренняя, скрытая часть этой борьбы – т.н. «подковерное дзюдо», в котором так сильны наши правители) – самый ресурсоемкий процесс «демократий». Ради того, чтобы сохранить или захватить власть, применяются совершенно немыслимые подлости, вплоть до внутреннего терроризма, локальных войн и искусственно сгенерированных катастроф. Даже если отстраниться от этической составляющей этих действий, то это, как минимум, огромный непроизводительный расход ресурсов.

Царь – самодержец, в той мере, в какой это определяет государственное устройство. Временщик – это лишь видимая верхушка пирамиды, удерживающей его на своих плечах. Президент – не личность, а знамя группировки тех, кто возвел его на эту должность. И его «государственная политика» есть всего лишь результирующая векторов интересов этих личностей, групп и кланов.

Царь знает, что передаст державу своему сыну – и старается сберечь и преумножить передаваемое. Президент знает, что власть у него вырвет из рук конкурент – и пусть он, скотина, помучается… Отношение к державе, как к личной собственности, свойственное классической монархии, безусловно может привести (и приводило не раз) к злоупотреблениям и нерациональному распоряжению этим имуществом, однако любой, находящийся хотя бы на среднем уровне вменяемости собственник не станет разрушать собственный дом. Царь – собственник, президент – управляющий. Управляющие же испокон веков вороваты и лукавы – таков неизбывный принцип этой должности. А уж когда нет хозяина, который может прийти, проверить счета и поймать управляющего за руку – то начинается уже полный беспредел.

И потому, несмотря на то, что хорошей власти не бывает, то пусть уж это зло будет персонифицированным и оставляющим надежду на то, что следующий царь будет лучше…