Во время продуктового шопинга приходится иной раз ловить себя за руку, чтобы не накупить продуктов «впрок». Ну, например, мешок сахара килограмм на десять, и мешок картошки, вместо обычных пяти килограмм. Это все, братцы, веяние кризиса. Вернее, не кризиса, как такового, а разговоров о нем: «Ужас-ужас, пиздец близок!», «Экономический ктулху идет за тобой, растопырив склизкие щупальца рублевой инфляции!». В общем, повисшая в воздухе тревожность порождает непроизвольные сокращения хватательных мышц. Хап – и в норку.

Инстинкт «тревожной запасливости» практически непреодолим — это на уровне даже не подсознания, а таких первобытных рефлексов, что чуть ни от первоамебы идут. (Версия для креационистов – Адам, уходя из рая, тоже небось яблок по карманам впрок натырил…) Тут тело мимо мозга иной раз реагирует – известно, что в тревожных обстоятельствах человек начинает… набирать вес! И жрет, вроде, меньше, и стресс сжигает калории – а толстеет. Это организм в своей подлой хомячьей сущности так реагирует, напасаясь на всякий случай – а ну, как кормить перестанут?

Логически рассуждая, все эти запасы — пустые хлопоты. Ну сколько еды я могу запасти в малогабаритной квартире? На месяц? На два? Если пиздец будет медленным и постепенным, как погружение в сортирную яму, то через этот месяц все равно придется выходить на добычу еды, а если быстрым и неотвратимым как понос – то все равно вы с этими запасами в городской квартире не выживете – без воды, газа и электричества. Но, несмотря на все эти умствования, рука так и тянется прихватит ящик спичек, мешок соли, коробку мыла и полцентнера гречки.

Все-таки самые первые млекопитающие на планете были мелкими грызунами, так что все мы, в какой-то мере, потомки хомяка…