По выжженной пустоши посткатастрофического мира бредет заматерелый выживальщик. Вокруг полный фоллаут – поросшие мутировавшим лопухом-антропофагом руины, слабо светятся в воронках радиоактивные лужи, затянутое вечным пеплом небо, перекрученные ударной волной рельсы, сгоревшие остовы автомобилей, из которых скалятся черепа тех, кому не повезло…

Бредет выживальщик, смотрит внимательно, стволом ржавого АКМ водит – а ну как мутант какой из подвала выскочит… Драный, мятый, грязный, как на помойке найденный (да что там – и найденный) камуфляж, за спиной – старая тертая помповуха под 12-й калибр, на прикладе – следы зубов слишком близко подпущенного зомбака. В задубевшей облезлой кобуре – кривой китайский ПМ, которым если что, только кидаться. В автомате осталось полрожка, да и то не факт, что все патроны рабочие – из подмоченного цинка брал. Берцы не по размеру, мхом подложены, а один без каблука – отгрызли псы-мутанты. Хорошо не с ногой откусили – еле отбился… Во фляжке горячая мутная водица, отдающая железом и болотом, и последний фильтр вчера сдох. Жратвы осталось плесневелый сухарь, да половинка вяленой крысы.

Бредет выживальщик, прихрамывает – простреленное мародерами бедро плохо зажило. Зубов половины нет – какие выбили в кабаке, какие от цинги повыпали. Рожа вся в пятнах от кислотных дождей, на левой руке двух пальцев нет – разорвало херовым патроном старый ТТ. Когда мылся в последний раз – уже и не помнит. Дорога нынче чистая водичка-то – три патрона за литр, не намоешься.

Бредет выживальщик, дышит тяжко – паршиво ему. Вечная горькая пыль висит в воздухе и респиратор не спасает. И солнца уже пять лет не видели, а все жарко – парниковый, мать его, эффект. Хрустит под ногами горелая жесткая трава, бугрятся остатки асфальта. Сухой горячий ветер выжимает из организма остатки влаги.

Бредет выживальщик, и вспоминается ему офис, компьютер, план по продажам, эксель, поверпоинт, клиенты, коллеги, начальство…

Но только завспоминался – как вдруг хрустнуло что-то сзади, метнулась длинная тень. Опытен выживальщик — не обернулся на звук, не потерял драгоценных мгновений. Прыгнул вперед рыбкой, да с перекатом, хватая с плеча автомат, сбивая противника с толку — и промахнулся матерый морф, только клок рукава зубами выдрал. А зубы у него, между прочим – по два крокодила на челюсть. Промахнулся, развернулся в прыжке, но поздно. Банг-банг-банг-банг – колотит старый АКМ и затыкается на пятом патроне. Полетели клочья с морды морфа, гнилым яйцом брызнул глаз, повисла передняя лапа… Но живучая скотина, рвется вперед, пасть раззявил – хрен остановишь такого подранка, если сразу не положил. А автомат заклинило тухлым патроном, затвор на середине застрял. Ррраз – прикладом, прикладом ему по зубищам, и еще, и еще раз! Отпихнул от себя, да автомат в пасти остался – впился морф зубами в приклад, скотина тупая. Помповуху сдернуть из-за плеча некогда – тесачину ему в бок, да поглубже, да с проворотом, и плевать на когти и летящий клочьями камуфляж – тут выжить бы…

…Сидит выживальщик на камушке, отдышаться не может. Куртка в клочья, ребра поломанные на вдохе хрустят, кровь с глубоких порезов струится. Последними судорогами дергаются лапы буквально разделанного ножом морфа. Эх, валить бы надо, пока на запах крови еще какая пакость не набежала – да сил нет. Автомат безнадежно испорчен, в помповухе ствол грязью забит, руки дрожат, да от потери крови перед глазами цветные мушки порхают.

Вздыхает выживальщик аккуратно, чтобы ребра не потревожить, поднимает лицо к серому низкому небу и кричит:

— А все равно лучше чем на работе! Слышите? Лучше!!!!