Пребываю в деревне, как Пушкин в Михайловском или Ленин в Крупской Шушенском.  Правда, не пишу ни стихов, ни памфлетов. Вообще ничего не пишу – отсюда все интернет-баталии выглядят особенно комично. Поднимая глаза от ноутбука, видишь бескрайнюю степь, покрытую ярким ковром цветов, и, опуская их обратно в ЖЖ-комменты, можешь только смеяться над этим накалом страстей.  “Что представляет собой капитан по сравнению с великолепием природы? Такой же нуль, как и любой зауряд-прапорщик” (с) Гашек

Поэтому лишь несколько наблюдений над сельской жизнью.

Главное достоинство сельского отдыха – полная изоляция от главного раздражителя – людей. Существование в таком режиме сенсорной депривации для кого-то, я знаю, стало бы пыткой, но для меня – отдохновение души и именины сердца. Увы, я утомлен человечеством.

Людей я вижу только во время кратких набегов на торговые точки близлежащего (15 км) очага условной цивилизации за пополнением запасов еды. Даже эта полусонная жизнь захолустного райцентра уже кажется мне избыточно суетной. Но я терпеливо выстаиваю очереди, образующиеся в любом месте, где количество покупателей превышает одного. Обслуживание неторопливо и коммуникативно, кассирша успевает обсудить с покупательницей, погоды, виды на урожай, надои зерновых и намолоты крупного рогатого скота, а так же маньку-блядищу, которая эвон чего.

Местный рынок ассортиментом небогат и нативен, представляя собой преимущественно реализацию с легковых прицепов основных продуктов сельского хозяйства. Продукты, впрочем, свежи и недороги.

Для приезжих горожан, страдающих от абстиненции, вызванной недостатком химии в организме, здесь есть магазин “Магнит” с обычным набором нефтепродуктов в красивых коробочках, но мы покупаем в нем лишь тонкий лаваш, совершенно необходимый к жареному на углях мясу, и мороженое дочке.

На рынке имеется и мясной ряд, повергающий меня каждый раз в состояние легкого недоумения. С одной стороны, свинина домашнего вскармливания свежа и вкусна (может быть только несколько жирновата), но, с другой стороны, методы ее разделки у местного населения загадочны. Созерцание разложенного на прилавке мяса лично у меня породили две версии:

1. Пьяный реднек гоняется за охуевшей свинкой по огороду с бензопилой, а бегущие сзади домочадцы подбирают отлетевшие куски.
2. Свинью торжественно заводят в сарай, вставляют в жопу динамитную шашку, а потом соскребают мясо со стен.

В общем, как еще можно превратить нормальное мясо в эту рванину с осколками костей я не знаю. При том, что мясо, повторюсь, вкусное, свежее и недорогое.

Молоко и яйца мы приобретаем тут же на месте проживания, у аборигенской женщины Бабвали, и они без преувеличения прекрасны. Молоко настолько жирное, что непривычного желудком городского жителя пришлось бы закрепить в сортире ремнями, дабы реактивная струя из удивленного организма не унесла страдальца в кусты. Простоквашу можно резать ножом на кубики, и изготовленные из нее и местных яиц оладьи, смазанные густой сметаной и политые пенками от свежесваренного варенья, следовало бы выставлять в палате мер и весов как образец гастрономического счастья.

Нет, я ни в коем случае не хотел бы “путать туризм с эмиграцией” и переселяться в деревню на пмж. Но здесь и сейчас я пребываю в состоянии редкостного душевного покоя и гармонии с природой. Что это, как не счастье?

Ваш отпускной Семиург.