Кот отчего-то считает совершенно необходимым сопровождать нас на речку, когда мы идем купаться. На речке чертовски жарко и коту от этого нехорошо – он открывает пасть, высовывает язык и часто-часто дышит, как делают собаки.

Похоже, густая плотная шерсть тайца отнюдь не способствует летнему комфорту, и большую часть дня он спит, раскинувшись в прохладном доме. Однако на речку конвоирует все равно – беспокоится. По его мнению, существа, настолько безумные, чтобы лезть в воду, требуют неусыпного контроля – мало ли, что еще натворят…

На речке он укладывается на берегу, шумно дышит, и нервно вздрагивает, когда дочка с визгом прыгает в воду. Иногда выходит на мостик, чтобы потрогать  лапой купальщиков – все ли в порядке? Может, домой пойдем?

Над котом обидно смеются мелкие птицы, живущие в камышах – не знаю их породу.

Они громко цвиркают, садясь на кусты буквально в метре от кота и, судя по тону, хамски обсуждают его и хихикают:  “Глянь, глянь, какой нелепый! Усы белые, уши черные, глаза голубые… Разве это кот вообще?” Кот стоически не реагирует, лежит прижмурясь и жует травинку. Иногда только вяло отмявкивается: “Сами вы…”, но ловить не пытается – то ли лень, то ли смысла не видит.

Впрочем, вчера они, видать, уж очень сильно ему надоели – ловким прыжком настиг в кустах эту чирикалку:

Тут-то она совсем иначе запищала! И что? Подержал лапами, посмотрел со значением, и отпустил…

Он вообще, как оказалось, не охотник и даже не особо хищник. Дочка специально поймала ему в реке на удочку рыбки – так он не признал в этом странном явлении еду.

Чуть не в рот ему пихали – смотрит непонимающе. Что, мол, это за не пойми что? Живые существа он упорно отказывается принимать за продукты питания, при том, что ловок и энергичен, отлично лазит по деревьям и сшибает на лету мух. Но это исключительно для развлечения и моциона, а не для пропитания. Для пропитания у него хозяева есть, они наливают в миску вкусное деревенское молоко и кладут вареную курятину. Ну, еще можно попросить поделиться:

Или произвести перераспределение пищевых ценностей самостоятельно:

Ходит в сарай вести учет поголовью мышей, вдумчиво медитирует на их суету, но ловить даже не пытается. На упреки смотрит недоуменно – какие еще мыши? Вот это – мыши? Ну и зачем они мне?

А так посмотришь – ну чисто демон!

Как ни странно, сразу отказался от лотка, который мы, памятуя о кошачьих привязанностях, привезли с собой. Через несколько дней подошел к нему, пошуровал лапой в чистейшем белом наполнителе, мучительно пытаясь вспомнить, зачем он там – ведь был же зачем-то нужен… Потом, вздохнув, улегся в лотке и заснул. Ну, нашим легче.

Аборигенские коты приходили один раз, в первую ночь. Что там между ними произошло мы не видели, но мяв стоял знатный. На утро кот обнаружился спящим на лавке перед домом, совершенно целый. Зато почему-то оказалось поваленным и разбитым пластиковое помойное ведро из-под рукомойника, а местные коты больше не приходили. Он их ведром отмудохал? Мы до сих пор в недоумении.

Приз победителю не замедлил – к нему пришла местная кошка. Мы наблюдали за этим завороженно. Репейно-драная красавица неопределённо-полосатого окраса скромно притулилась в углу сада, глядя влюбленными глазами на нашего котика, а он делал вид, что ее не видит, а просто идет мимо. Да, вот так мимо, и даже не смотрит. Просто идет очень медленно – ну вот случайно ему в эту сторону понадобилось. И нет тут никакой кошки – во всяком случае, он ее в упор не видит.

Так они медленно сближались – кот тщательно нюхал цветочки, ворошил лапкой травинки, делал шажок за шажком, а она смотрела на него и взмурлыкивала от полноты чувств: “Ах, какие белые усы! Ах, какие голубые глаза! Ах, какие черные пушистые яйца!» Ах,  ошейник, вы только подумайте – ошейник от блох! Мыр, какой парфюм, м-м-м…” Кошка не выдержала первой – кинулась нашему красавцу на шею, боднула головой, начала кружится и валяться, повергнув его в некоторую растерянность – он у нас кот довольно юный и неопытный. Природа подсказывает, что кошка ему зачем-то нужна, но вот зачем – пока непонятно. Впрочем, опытная соблазнительница быстро заманила его в овраг, где он и пропал до утра. Подсматривать мы сочли неэтичным.

Наутро кот заявился усталый, но довольный, пожрал и завалился спать. Вечером кошка пришла снова, и призывно мяукала в кустах: “Выйди, выйди любый мой!”, но кот на эти призывы даже ухом не вел,  уютно развалившись пузом вверх на диване. Через пару дней кошка отчаялась и больше не приходила. Вот такие они, городские красавчики, — поматросят сельскую простушку, да и бросят безжалостно…

Зато с нами кот стал вдруг необычайно ласков – спит обязательно с кем-нибудь в обнимку, постоянно трется об ноги, приходит на утренний почес ушей, и, коротко примявкивая, рассказывает ночные новости – как идет приплод у мышей в сарае, о чем шуршат ежики в кустах и вкусна ли простокваша в миске. Даже позволяет целовать себя в мягкое шерстяное пузо, чего раньше на дух не переносил и мог больно покусать. Прям не узнаем кота – ходит за нами как собачка, когда не спит. Даже когда мы ходили на кукурузное поле натырить молодых початков полюбоваться природой, разумеется, он упорно сопровождал нас всю дорогу, забавно по-заячьи выпрыгивая из высокой травы:

Спит он, впрочем, почти весь день. Я даже было забеспокоился, все ли с ним в порядке, но он выглядит таким возмутительно довольным жизнью, что можно только позавидовать.

Впрочем, как и мы все. Отпуск же.