Прочитал «самого таинственного писателя», «восходящую звезду русской литературы», «лауреата премии «национальный бестселлер»» и прочая, и прочая, и прочая. Автор под псевдонимом Фигль Мигль. Что из этого имя, а что фамилия – непонятно.

Отнюдь не зная, что инкогнито автора уже раскрыто, я выстроил в процессе чтения его образ – бравирующая интеллигентностью средних лет дама-филолог либеральных убеждений на грани русофобии. Скорее всего, незамужем. Оказалось – угадал полностью (ну, кроме убеждений, они не афишировались).

Впрочем, догадаться было несложно. Написать постап в жанре маньеризма – на это способен только филолог, вывести два десятка исключительно мужских персонажей, дружно ведущих себя как пмс-ные бабы – только женщина, а так тщательно смаковать изысканную брезгливость к соотечественникам – только либерал. Мне показалось, что автор отлично сформулировал собственное кредо словами своего персонажа:

«Фарисеи, посвятившие себя гуманитарным наукам, умели только читать, писать и презирать. Их отцы и прадеды тоже читали, писали и презирали»

Сначала мне даже понравилось – в первой трети книги было что-то вроде сюжета, классический анабазис, мир выписан небанально, герои нестандартны. Но вскоре сюжет пошел ко дну, пуская пузыри, утонувши в длинных периодах многослойного кружевного словоплётства. Анабазис кончился ничем, и оставшиеся две трети книги герои вдумчиво ничего не делали под сладкий лепет авторского словоблудия ниочем. «Посмотрите, как отлично я умею прикладывать слова друг к другу» — сообщает нам автор всем текстом своего произведения. И это единственно впечатление, остающееся по прочтению.

«Самое простое дерево, самая облезлая белка мало того что превращались здесь в череду (ни конца ни края) деревьев и белок, они ещё и отменяли существование каких-либо деревьев и белок в каких-либо иных местах, ведь какое иное место смогло бы предложить столь воплощённое дерево или такую законченную белку».

Этот фрагмент довольно точно характеризуют авторскую манеру описания всего. Это хорошо, но должно же быть что-то еще? Какое-то даже, простите мою приземленность, действие? Впрочем, если вы считаете действие излишней условностью, то вам, вероятно, понравится. Я дочитал до конца, лишь для того, чтобы обнаружить, что кончилась книга тоже ничем. Я знал, я знал! Осквернить свое творчество пошлым алгоритмом «начало-развитие-кульминация-концовка-эпилог»? Нет, для этого автор слишком лелеет свою небанальность.

Тем не менее, я попробую прочитать как минимум еще одну книгу. Вдруг автор сумеет снизойти от свободного полета на крыльях самоупоения к уныло бредущему в вычурных декорациях его текста читателю? Слегка опошлит свое творчество такой банальностью, как сюжет, действие, и герои, не являющиеся отражением автора в собственных очках? Могло бы выйти неплохо, наверное.

И на закуску вам несколько цитат, за которые я готов простить Фигю Миглю многое (не всё!) и признать писателем Gonoris Causa с вручением титула, отложенным до прочтения следующей книги, с правом отзыва оного.

«Идиотизм — отличительное свойство любой настоящей традиции. Именно по идиотизму её узнают.»

Не то, чтобы я был согласен с автором (отнюдь нет), но это, так сказать, хорошо сформулированная маркерная точка определённого мировоззрения.

«Смысл тайных обществ не в том, что о них должны знать только их члены. Смысл их в том, чтобы отвратить здравомыслящих граждан от обсуждений теорий, о которых известно, что они скомпрометированы всякими идиотами.»

Несмотря на излишнее (кмк) повторение слова «смысл», мысль хорошая.

«Я больше, чем дважды, на одни и те же грабли не наступаю. — Он перехватывает мой взгляд. — Дважды — это нормально. Это говорит о том, что у человека есть идеалы. Клинический идиотизм начинается с четырёх-пяти раз.»

Просто хорошо сказано.

«Они не умеют спрашивать, только отвечать, — сказал Аристид Иванович. — Они бы рады впрыгнуть в человека и ответить за него и, разумеется, таким ответом, к которому готовы. Довольно наглая разновидность шизофрении. Мало того что они приписывают другому свои мысли, так ещё и одинаковые».

Вот это я давно хотел написать своими словами про коллег-журналистов, сделавших такую манеру массовым стилем ведения интервью – где от интервьюируемого требуется только кивать изреченной мудрости журналиста, задающего вопрос в форме ответа на него. Но так и не собрался, а Фигль сформулировал (-а), хоть и про другое.

Да, совершенно необходимое примечание ко всему вышесказанному:

Это абсолютно субъективная вкусовщина, отражающее мое личное, никого ни к чему не обязывающее впечатление. Оно никоим образом не является рекомендацией или антирекомендацией к прочтению данного автора. Извините если кого.