О судьбах фантастики, или муде по воде

Пока готовилась премия «Новые Горизонты», организаторы пытались организовать нечто вроде заочной дискуссии о судьбах фантастики. Присылали вопросы, на которые номинанты должны были изложить свою точку зрения. Это где-то собирались публиковать, но я так и не понял, где, и то ли не нашел, то ли так и не срослось.

В общем,  выложу понемногу у себя. Не люблю, когда тексты зря валяются.

1. В чем причина отчужденности, обособленности фантастики от «литературы вообще»? Почему, например, участники семинара Б. Н. Стругацкого, фантасты «четвертой волны», активно использовавшие «фантастику как прием», сколько ни бились, не воспринимаются читателями и издателями в общем контексте современной русской словесности? Грубо говоря, почему Виктор Пелевин – «просто писатель», а Михаил Успенский – «писатель-фантаст»?

Жанровое деление в литературе – это таргетинг и товарное самопозиционирование. Нарочно даю ответ в терминах коммерческого новояза, чтобы сразу развернуть вопрос из ракурса размазывания соплей и заламывания рук.  «Не бейте себя ушами по щекам!» – хочется процитировать классиков этим фантастам «четвертой волны» (Кстати, кто все эти люди?).

И нет, деньги тут вообще ни при чем (ну какие сейчас в литературе деньги, не смешите мои тапочки). Таргетирование и позиционирование себя в жанре – это обращение автора к определенной аудитории. Если автор говорит: «Я написал женский роман», – это значит только то, что он обращается к аудитории, которая, гипотетически, читает женские романы (Кстати, кто все эти люди?). Внутри может быть «Анна Каренина», например, но это неважно – автор решил, что он написал для них.

Пелевин не фантастика? Ой, всё! Его романы имеют в основе сюжета фантастическое допущение, сюжет развивается в рамках и вокруг этого допущения, фабула обусловлена границами допущения и вне его не имеет смысла. По всем формальным признакам это фантастика. Но позиционируется он в другом качестве, потому что обращается к другой аудитории, а не к неким сферическим в вакууме «любителям фантастики» (Кстати, кто все эти люди?). 

Читатели фантастики – одна из самых массовых читательских аудиторий. Это люди, готовые потреблять текст гигабайтами, несмотря на все усилия издателей замести их под ковер. Когда фантастику перестали издавать, тут же, как грибы, проросли самиздат-площадки A-2-R (автор-к-читателю) вроде «Автортудей» и кто там еще. Они посещаемы, там крутится куча народу, там реально много читают, обсуждают, требуют продолжений. Что-то я не вижу такого же деятельного и преодолевающего препятствия читательского интереса «в общем контексте современной русской словесности». Если мы хотим обратиться к этой аудитории, то проставляем в рукописи жанровый тег «фантастика». Вот, собственно, и все.

Издатели с этой аудиторией работать не хотят и не умеют – но издатели ей уже и не нужны. Они вообще не слишком-то нужны в эпоху электронного текста, но это отдельный разговор. Массовые издатели (Кстати, кто все эти люди?) сами не заметили, как пролюбили рынок, и скоро рынок пролюбит их. Туда им и дорога.

Это не фантастика «обособилась от литературы вообще». Это те, кто назначил себя «литературой вообще» (Кстати, кто все эти люди?) анально огородились в рамках исступленного внутритусовочного петухокукушкинга, не умея и не желая выйти за пределы, установленные взаимным грумингом. Им не нужны читатели, читателям не нужны они, все в гармонии.

К слову, прекрасный фантаст О. Дивов отказался считать фантастикой мою конкурсную книгу. Именно потому, что она «для другой аудитории». Наверное, он прав, потому что на «АвторТудей» эта книга популярностью не пользуется. Но для автора главная аудитория – он сам. Если вы пишете для себя, вас не будет волновать ваша обособленность от чего бы то ни было. Каждый из нас и так – отдельная Вселенная, куда уж больше?

О судьбах фантастики, или муде по воде

0 комментариев

Оставить комментарий

Новая книга

 

Календарь Мизантропа