Глава 18. Погоня

Когда мы отправились в путь, Донка даже не проснулась толком. Добрела до лендкрузера как зомби, бессмысленно моргая отёчными веками из-под разноцветных очков, завалилась на заднем сиденье и заснула снова. Мы с Аннушкой тоже не сильно выспались, но оно того стоило. Слава ванне с пеной, с которой всё началось, но не закончилось. Поспать и потом как-нибудь можно будет.

— Я не глойти, — сразу предупредила Анушка, — так что на Дороге сильно не гони. А то проскочим свёрток, будем потом кругаля давать по срезам. Так иной раз можно и несколько дней потерять, пока заново на курс выйдешь. У нас и так задача непростая, не по накатанному пойдём.

— Ты не глойти, ладно, — машина выкатилась с парковки на шоссе и начала понемногу набирать скорость, — но кто ты тогда?

— Я — Аннушка. Курьер. Я бы сказала, что таких, как я, больше нет, но Мультиверсум бесконечный, значит, в нём всякой твари по паре минимум. Может, и другие Аннушки где-то катаются, но я не встречала.

— И что в тебе такого особенного?

— Блин, солдат, не душни, а? Чтобы назвать, чем я отличаюсь от всех остальных бродяг Мультиверсума, пришлось бы сначала их всех перечислить. А нам пора на Дорогу. Поехали!

Внутри ёкнуло, машина подпрыгнула, упал туман.

— Мне бы не помешало такое перечисление, — признался я честно. — А лучше какой-нибудь справочник. С алфавитным указателем и сносками. Я столько всего услышал за последние дни, что в голове уже полная каша.

— Из меня хреновый лектор, — отмахнулась Аннушка. — Мало практики. По большей части, я мотаюсь в одиночку, а если попадаю туда, где люди, то ищу не умных разговоров, а помыться, пожрать, выпить и потрахаться.

— Я готов полностью взять на себя последнюю опцию, если ты употребишь освободившееся от поиска случайных партнёров время на моё просвещение.

— А если нет? Неужто откажешь девушке в интиме?

— Не откажу, — вздохнул я, — но тогда у тебя будет совершенно необразованный любовник.

— В этом деле образование не главное. Вон, смотри, левее, видишь? Нам туда.

— Не вижу, — сказал я, сбрасывая скорость. Туман сразу как будто навалился ближе.

— Не тормози, — одёрнула меня Аннушка, — просто смотри лучше. Это как бы эстакада, ну? Видишь? Давай, ты сможешь!

Тёмный силуэт, похожий на примыкание клеверной развязки, я увидел в последний момент и вписался в него с заносом, поставив внедорожник на два колеса. Туман пропал, небо моментально налилось синим, дорога пошла вверх и вынесла нас на прекрасное прямое шоссе.

Сзади, не просыпаясь, выругалась Донка.

— Ничего, — оптимистично сказала Аннушка, — научишься, какие твои годы.

— А твои какие, кстати?

— Отвали, солдат.

— Как скажешь.

— Блин, — она откинула спинку сиденья и развалилась, вытянув ноги под бардачок. — Не обижайся. Просто меня этим вопросом достали ещё сильнее, чем дурацким разлитым маслом. Я попробую объяснить, но один раз, чтобы к этому не возвращаться, лады?

— Весь внимание.

— Внимание держи на дороге, потому что я в этом срезе первый раз, и тут может быть что угодно. То есть вообще всё, я не преувеличиваю.

— Я слежу, а ты рассказывай, мне интересно.

— Не знаю, зачем я тебе это говорю, — вздохнула она, — обычно я с такими вопросами просто распосылаю подальше… В общем, солдат, дело в том, что возраст это… Ну, как бы фикция. Не спеши возражать, я серьёзно. Возраст — это не то, что случается с нами. Это то, что случается с нашим телом. Накопление опыта — не возрастной процесс. Возрастной — все эти отмирания клеточек, вымывания кальция, падение гормонального фона и прочие обидные штуки, которые проделывает над нами наша тушка. Если этой старой бестолочи дать то, что она хочет… — Аннушка ткнула пальцем назад, в сопящую там Донку, — она станет ровно той же дурочкой, что была в двадцать. Не старухой в молодом теле, а именно той самой молодой ебанашкой, которой была, когда мы познакомились. Да, знающей больше маршрутов, рецептов коктейлей, постельных поз и средств контрацепции, но и только. Мы куда больше завязаны на тело, чем нам хочется думать. Мы и есть оно, солдат.

— То есть я ещё более безногий, чем мне кажется?

— Типа того. А ещё мне ровно те же двадцать пять, на которые я выгляжу. Да, звучит самонадеянно, но это чёртов реальный факт. Я видела много всякого говна, но мы воспринимаем мир тушкой и реагируем на него тушкой. Эта реакция и есть мы. Всё остальное просто информация и опыт.

— Разве не они влияют на жизненные выборы?

— Они влияют на то, из чего ты выбираешь, а не на то, как ты это делаешь. Я знаю больше способов развлечься в постели, чем в свои двадцать, но кто там со мной оказывается и почему, для меня до сих пор бывает сюрпризом.

— Например, я?

— Например, ты. Это, знаешь ли, не то, что я могла предположить, найдя тебя спящим в куче мусора. Так, ты что, не видишь, дорога поворачивает? Хороший был прямик, но он кончился. Погнали!

Мир моргнул, машина прыгнула, туман упал.

***

Следующую свёртку я увидел уже почти уверенно, повернул плавно, выскочил на приморское шоссе вдоль берега, слегка замусоренное, но вполне проезжее.

— Тормозни, — сказала Аннушка. — Искупаться хочу.

— Не опасно? Неизвестный мир…

— Всё опасно, что ж теперь дома сидеть? Забей, солдат, ты просто ещё не понял.

— Чего не понял?

— Когда идёшь незнакомым маршрутом, каждый переход — как сыграть в русскую рулетку. Что в новом срезе? Мороз? Радиация? Танк навстречу? Святые Хранители, а полиция? Не везде, знаешь ли, все передохли. Проведёшь остаток жизни в дурдоме, рассказывая врачам про Дорогу и Мультиверсум…

— И как же ты жива до сих пор?

— Как ты там это называл? Чуйка? Вот, она. У всех бродяг она есть, ты не уникум. Срабатывает не на все сто, но те, у кого не сработала, нам об этом уже не расскажут. Так что хватит рассуждать, вон съезд на пляж, рули туда.

Море оказалось тёплым, песок мягким, мы расстелили одеяло, и, накупавшись, занялись сексом, а потом уснули в тени машины.

Разбудила нас Донка, вылезшая из машины и потащившаяся нога за ногу к кустикам.

— Ты стонал во сне, солдат, — недовольно сказала Аннушка. — Опять сны?

— Угу, — внезапно разбуженный, я помню сон очень отчётливо. И не испытываю от этого никакого удовольствия.

— Война?

— И да… И… не знаю. Что-то большее, пожалуй. Это не воспоминания о войне, понимаешь?

— Не понимаю.

— Вот и я не понимаю. Это как бы… Её ожидание, что ли. Снятся разные места, но везде одно и то же — низкое, тяжёлое, тревожное небо и ощущение, что вот-вот начнётся. Вокруг люди, иногда знакомые, иногда нет, иногда вроде бы во сне я их знаю, но, проснувшись, не могу сообразить, кто это. Я говорю им: «Люди, сейчас тут будет жопа, надо валить!» — а они или кивают, но продолжают делать свои дела, или пытаются меня успокоить: «Да ладно, Лёха, фигня…» А я знаю, что беда рядом, что время уходит…

— Может, это чуйка твоя пытается до тебя достучаться?

— Надеюсь, что нет… — вздохнул я. — Потому что во сне я сначала дёргаюсь, всех тормошу, собираю вещи, а потом… Потом понимаю, что бежать некуда.

— Божечки, морюшко! — восхитилась вернувшаяся из кустов глойти. — А можно Доночка тоже искупнётся? Только вы не смотрите, а то я старенькая и страшненькая.

Она разулась и пошла к линии прибоя, на ходу избавляясь от одежды. Мы честно отвернулись.

— Выпить же у вас нету, конечно? — спросила бабуся, вернувшись. — А если есть, вы мне не дадите?

— Нету, — строго сказала Аннушка, — и не дадим.

— Плывёт по морю, глядь, ладья, в ладье той нету… ничего, — грустно напела себе под нос глойти. — Пожрать тогда хотя бы дайте. Я же со вчера не жрамши. Я старенькая, мне вредно. Гастрит обострится.

— Я взял из ресторана комплексные обеды на всех, — сказал я, — только разогреть. В багажнике сумка-термос и плитка газовая. Можем и пожрать, чего нет.

— Это я Алинке подсказала идею, — похвасталась Аннушка, когда я достал из сумки герметично упакованные в толстую фольгу порции. — Подсмотрела в одном срезе. В ресторане всё равно остаётся еда, почему бы её не продавать тем, кто уезжает? Им хлопот меньше, и Терминалу прибыль. Прижилось, как видишь.

Я поставил на синее пламя конфорки первую упаковку, оторвав вакуумный клапан. Вскоре из отверстия засвистел пар, я передал порцию Донке, как самой голодной. Она, шипя и обжигаясь, вскрыла, принялась есть. Картошка, котлета, ничего необычного. Ну, кроме того, что продукты для этой еды проехали несколько миров до Терминала, своих-то там нет. Пока. Теперь у них будет сельхозобщина, глядишь, через несколько лет свою картошечку вырастят. С мясом, конечно, не так быстро, но тоже осилят рано или поздно. Алина продуманная, организует.

— Чайку? — предложил я, когда все поели.

— А водочки точно нет? — уточнила Донка. Посмотрев на наши начисто лишённые сочувствия лица, вздохнула и сказала: — Давайте ваш чай, ладно.

Я поставил чайник на огонь. Насколько всё же удобнее на машине путешествовать! Особенно, если нога одна. Вообще-то машина у меня была. Даже несколько. Старенький китайский седанчик на родине — чисто за покупками и в гараж. Ржавый, подмятый, но более-менее на ходу. При моих смешных пробегах ничего лучше не требовалось. За воротами моего личного кросс-локуса поселилась основная машинка — нечто вроде внедорожного полноприводного квадроцикла, тихоходного, но весьма проходимого, а главное, малогабаритного. Это позволяло протаскивать через проходы, в которые обычный автомобиль не пролез бы. Я нашёл его в пустом срезе и сразу полюбил — за безотказность, надёжность и низкий расход топлива. Квадрик был гибридный — малообъёмный дизелёк крутил генератор, в каждом колесе по ступичному электромотору, балансировал расход не то аккумулятор, не то суперконденсатор. Он выглядел невскрываемым, и я туда не лазил. Много миров на нём проехал, жалко машинку. Ну да ничего, я помню срез, где его нашёл, там ещё есть. Вернусь домой, схожу туда. Если вернусь, конечно. Далеко меня в это раз унесло, да и вообще… Сны эти…

— Эй, что с тобой солдат? — спросила встревоженно Аннушка. — Ты чего застыл с кружкой?

В этот момент я осознал, что накатывающее на меня странное ощущение, как будто я опять в тревожном сне, это моя проснувшаяся чуйка.

— Надо валить, — сказал я решительно. — Какая-то фигня будет.

Надо отдать Аннушке должное — она не стала переспрашивать, сомневаться или спорить. Моментально похватала с песка вещи, покидала их в багажник, прямо поверх канистр с бензином, захлопнула. Если бы не Донка, мы бы успели, но малахольная бабуля убрела вдоль берега, собирая какие-то ракушки, и пока мы её ловили и запихивали в машину, отпущенное нам время вышло.

Чуйка взвыла сиреной, машина рванула по пляжу, перепрыгнула невысокий бордюр, заюзила по наметённому на шоссе песку, выровнялась, полетела вперёд, но перейти мы не успели — впереди возник угловатый, непривычных очертаний автомобиль. Не то MRAP, не то лёгкая колёсная БМД — но что-то очевидно военно-специальное на больших зубастых колёсах. И, кажется, с пулемётом.

— Да откуда вы высрались опять! — завопила Аннушка возмущённо.

Я рефлекторно вдарил по тормозам, хотя дистанция уже не оставляла шанса. От встречного ДТП нас спасло то, что водитель той машины тоже явно не ожидал увидеть несущийся на него внедорожник, начал тормозить и отворачивать. На песке его занесло, он заскользил боком, слетел с дороги и, поднимая волны пыли, остановился на пляже. Я тут же перенёс ногу с тормоза на газ, снова набрал скорость и через десяток секунд мы оказались на Дороге.

— Что это было, блин? — спросил я, прислушиваясь к чуйке. Она уже не орала дурниной, но и не успокоилась до конца, намекая, что ситуация ещё не разрешилась.

— Да чтоб я знала, мать их! — ответила Аннушка зло. — Но бак на Чёрте мне прострелили именно они.

— Вот просто так, ни с чего, взяли и прострелили?

— Нет, сука, не просто так. Очень, сука, специально. Не в смысле бак, а в смысле прострелили. Так-то они, может быть, башку мне хотели прострелить, но попали, куда попали. Там весь задний борт в дырочку, ну, ты видел. И нет, они не объяснили, чем я им так не глянулась. Догнали на прямике и вмазали из пулемёта. Я тут же на Дорогу, конечно. Вот мне ещё не хватало воевать. На всех придурков Мультиверсума никаких патронов не хватит. Думала, случайные рейдеры какие-нибудь. Но нет, выхожу с Дороги на следующий прямик — они уже тут как тут. Выскочили за мной и рванули вдогонку. Второй-то раз я их, конечно, не подпустила, втопила, что было дури, оторвалась. Потом скорость сбросила, ушла на новый зигзаг — глядь, опять они! Мой Чёрт быстрее их коробки на колёсах, но они оказались упорными, гнали меня зигзагов пять ещё, еле оторвалась. Есть у меня пара мест с сюрпризами, как раз на такой случай. Так-то я не за тобой ехала, вообще-то, — призналась она, — просто рядом оказалась. Дай, думаю, подхвачу человечка, раз такая оказия. А тут хоба — бензик, оказывается, вытек весь. Так мы и встретились.

— И ты не знаешь, кто это такие?

— Без понятия вообще. Донка, ты не узнала их тачку, может, попадалась где?

— Доночка, блин, нифига не видела, — раздался сдавленный голос сзади. — Доночка, блин, тут как крыса под плинтусом…

Оказывается, старуха при торможении слетела вниз, на пол, где и застряла наглухо между передними и задними сиденьями.

— Ну ты даёшь, — покачала головой Аннушка, — не сломала хоть ничего?

— Не знаю. Достаньте меня, проверю.

— Потерпи, выйдем на зигзаг и вытащим.

***

На зигзаге нас ждал снег, ветер, метель и взвывшая чуйка.

— Жми сразу дальше! — завопил я Аннушке, пытаясь удержать на курсе вспахивающую с разгона снежную целину машину. Дорога видна только по барьерам ограждений, снега намело по бампера, и, хотя полный привод гребёт, скорость тут не набрать.

— Не могу сразу! Надо отъехать хоть сколько-то! — шипит она в ответ. — Донка, терпи, не до тебя сейчас!

Я держу тягу так, чтобы не зарыться, едем удручающе медленно, но впереди многообещающий участок — там какой-то замёрзший городок. Трасса отгорожена от него высокими шумовыми барьерами, поэтому снега намело меньше, местами даже проглядывает асфальт. Когда за нами вываливается из ничего машина преследователей, я уже начал ускоряться, а они как раз влетели в сугроб. Колею мы им пробили, да и проходимость у них получше, но сократить дистанцию уже не успевают. Мы выходим на Дорогу раньше.

— Вот же настырные какие, падлы! — ругается Аннушка. — Ну, сука, сами напросились. Так, на следующем зигзаге будет большой красивый прямик, надеюсь, чистый. Я там была давно, но местность подходящая. Сразу дави тапку в пол, нам надо будет оторваться хоть чуть-чуть, чтобы потом остановиться.

— Нафига останавливаться?

— Доночку вытащить? — с надеждой спросила старуха.

— Мне надо за руль, — отрезала Аннушка. — И даже не спорь.

— Даже и не думал, — ответил я.

Я неплохой водитель, но стаж у неё всяко больше.

На новом участке действительно ровная дорога на плоской, как стол, местности. Пыльная и замусоренная сухой травой, но и только. Вокруг до горизонта полустепь-полупустыня, так что опасаться упавшего на асфальт дерева не приходится. Я немедля нажимаю на газ, машина начинает, рыча, разгоняться. Возникших сзади преследователей я увидел уже точкой в зеркалах, и то лишь потому, что чуйка толкнулась в нервы. Не знаю, какая у них максималка, но я выжал под сто пятьдесят. Аннушка при этом покрикивает:

— Давай, не ссы, дави педаль! Тут всё время прямо ещё километров триста!

Поднявшаяся за нами пыль не даёт разглядеть, как далеко та машина, но в какой-то момент Аннушка командует:

— Стоп, солдат. Меняемся бегом. Заодно поближе подпустим, так надо.

— И Доночку… — пискнула сзади старуха.

Я, оббегая внедорожник, открыл заднюю дверь, выдернул старуху из ловушки, усадил на сиденье:

— Оу, больненько! — заныла она.

— Пристегнись!

Чуйка завопила, когда я уже запрыгнул на переднее пассажирское. Аннушка втопила с места так, что я еле успел дверь закрыть, но преследователи оказались ближе, чем мы рассчитывали. Подпустить хотела? Ну вот, подпустили.

Решительные ребята в угловатом броневичке не стали ждать, пока мы снова от них удерём, а шарахнули вдогон из пулемёта.

Донка, проявив неожиданную для её возраста прыть, немедля свалилась обратно на пол между сиденьями. Стукнуло по кузову, посередине лобовика нарисовались два выходных — лендкрузер прошило насквозь, но никого вроде не зацепило.

— Ах вы, твари, — зашипела Аннушка, вцепившись в руль, — ну, сука, погодите…

Моргнул мир, упал туман — мы на Дороге.

— Как ты там? — спросил я Донку. — Вылезти можешь?

— Спасибочки, но я лучше тут пока полежу, — ответила она осторожно.

— Лежи-лежи, — одобрила Аннушка, — а ты пристегнись, солдат, пригодится. Сейчас, сука, будет весело!

Я не стал выпендриваться, застегнул ремень. И не прогадал — Аннушка бросила машину на свёртку и тут же, едва зажглось солнце нового мира, бешено закрутила руль, отправляя её в занос. С диким креном, на двух колёсах, «кукурузер» чудом вписался между разъехавшимися бетонными плитами ограждения, со скрежетом прочесал бортом по отбойнику и встал, с визгом резины и дымом из-под колёс.

— Уюшки! — застонала сзади Донка.

Мы оказались посреди огромной автомобильной эстакады, вознёсшейся по высокой дуге над полуразрушенным мегаполисом. В верхней её точке, отстоящей от засыпанного обломками широченного проспекта внизу на высоту этажей этак десяти. Прямо посередине, там, где чёрный след наших покрышек описал дугу опасного скольжения в поворот, дорожное полотно пробито чем-то вроде пятисотого ФАБа — впечатляющая дыра, куда со свистом может кануть автобус. Ну, или угловатая пулемётная колесница преследователей.

Мы проводили её полёт взглядом, и лично у меня никакого сочувствия к судьбе экипажа не возникло, хотя вряд ли там кто-то выжил. Впрочем, даже если таковой найдётся, догонять нас ему будет уже не на чем — машина не взорвалась и не загорелась, но колёса от неё отлетели далеко.

— Теперь понял, почему за рулём должна была быть я? — спросила Аннушка.

— Да я и не обиделся вовсе.

— Прости, тачку я тебе поцарапала.

— Чёрт с ней, оно того стоило.

— Вытащите меня, пожалуйста, — попросила Донка. — Если всё кончилось. Если не кончилось, то не надо, тут даже уютно, если привыкнуть…

***

— Как они тебя находили каждый раз? — спросил я, осматривая повреждения, полученные машиной. — Да ещё так быстро?

Ничего особо страшного: правый борт стёсан с задирами металла, несколько пулевых дырок в задней двери, несколько — в лобовике. Если бы я её продавать собирался, то да, печаль-печаль, а так кататься не мешает.

— Что быстро, это как раз понятно. По свежему следу проблем нет. Любой глойти может вот так, впритирочку за кем-то идти. Да, Донка?

— Угу, — согласилась старушка, извлечённая мной из щели, — некоторые так караваны водят. Называется «взацепочку». Нет у тебя, к примеру, глойти, который может десять машин тащить, но есть два, которые могут по пять. Они и идут друг за другом, след в след. Если опытные, то не потеряются. Правда, чем выше скорость, тем тяжелее. В погоню мало кто сможет.

— Ты смогла бы? — спросил я.

— Не знаю, — пожала худыми плечами бабуля, — мне-то зачем? Доночка мирная, Доночка не про эти дела, Доночка не любит, когда в неё стреляют.

— А кто сможет? — заинтересовалась Аннушка.

— Я с такими не знакома, — равнодушно ответила глойти. — Может, из старых, ранешних, кто и сумел бы вот так, на одном голом нерве, но им и не надо было. Тогда резонаторы у всех стояли. А потом глойти постарели и сдохли, одна я ещё скриплю как-то. Из новых вряд ли кто-то затащит, они фуфлыжники все. Разве что гранжем накачивать и менять каждые три зигзага, потому что мозги закипели. Но это надо тогда на автобусе гоняться, в ту таратайку столько глойти не влезет.

— А знаете, — решительно предложила Аннушка, — давайте-ка спустимся и посмотрим, кто это был такой дерзкий.

Я бросил взгляд вниз — после падения из машины так никто и не вылез, так что зрелище вряд ли будет привлекательным. Но я и не такого навидался, почему бы и нет? Информация о тех, кто хочет тебя убить, это не праздный интерес, а разведданные.

Потыкавшись по развязкам, нашли-таки съезд в нужную сторону. Он вывел нас на проспект внизу, метрах в ста от места падения. Подъехать вплотную не удалось, всё завалено кусками бетона, обрушившимися когда-то с эстакады. Пришлось вылезать и ковылять пешком, что не слишком удобно на протезе. По ровному он туда-сюда, а карабкаться по обломкам хреново. Несколько раз споткнулся, оцарапал руки арматурой, ссадил колено.

Машина приземлилась на крышу, бронирование её не спасло, вмяло до самых сидений. Толстые противопульные стеклопакеты выдавило и разбросало по сторонам, задний мост отлетел вместе с колёсами, передние на месте. Внутри… Ну, так себе зрелище. Переломанные тела, кровь. Живых нет, да и опознать кого-то было бы сложновато, потому что… Впрочем, к чёрту подробности. Меня заинтересовало, что все покойники, числом пятеро, одеты в одинаковую униформу, серую, с неизвестными знаками различия. Это какое-то организованное подразделение, не народная самодеятельность. Оружие их мне незнакомо — короткие автоматы, компоновка булл-пап, никогда такие не видел. Вытащил один, посмотрел — фиг его знает. Могли и в нашем мире делать, в конструкции ничего необычного. А что я таких не встречал — так их дофига разных, все не упомнишь. Положил обратно, не люблю незнакомое оружие. У меня пистолет есть. К нему и кобура нашлась в багажнике, и запасных магазинов парочка.

В отличие от меня, Аннушка личностями преследователей не заинтересовалась — бросила быстрый взгляд и полезла зачем-то наверх. На тот верх, что раньше был низом, то есть на обращённое к небу днище.

— Интересно девки пляшут, — сказала она, осматривая мощную раму машины. — Ну просто очень интересно…

— Что там такое? — мне лезть к ней не хочется, с протезом-то.

— Погодь, сейчас… — она достала мультитул и принялась им что-то сосредоточенно откручивать. — На-ка, лови!

Она кинула в меня чем-то мелким, и я, поймав, чуть не уронил — предмет тяжёл несообразно размеру.

— Это же акк, — удивился я, разглядывая чёрный цилиндрик. — Откуда?

— Тут резонаторы. И акков в них аж два. Один, по всем понятиям, твой. Да ты теперь богатый жених, солдат!

— Во как. Хорошо, что я винтовку не продал. Вставлю в неё. А что такое «резонаторы»?

— Ты чем Донку слушал?

— Я её вообще почти не слушал, — признался я. — Она одна семерых насмерть заболтает.

— Резонаторы — это оборудование для прохода по Дороге, позволяющее идти по ней не только глойти, но и любому человеку Фрактала.

— Так это дорогая, выходит, штука?

— Резонаторы? Не, не особо. Когда акки стало негде заряжать, оборудование под них массово демонтировали с машин как лишнюю тяжесть. Валяется теперь без дела.

— Но у этих-то ребят акки откуда-то взялись?

— Вот именно, солдат. Вот именно.

---