Глава 3. Настоящие гангстеры работают в шоу-бизнесе

— Вот ты меня и облапал, наконец. Полегчало? — мрачно спрашивает Лирания.

— Предпочёл бы наблюдать твою грудь в других обстоятельствах, — говорю я, с сожалением встряхивая баллончик с альтерионским регенератором.

Он изрядно полегчал, зато разодранные тактическим маникюром берсерка молочные железы теперь выглядят как новые. Крошечные белые чёрточки шрамов постепенно рассосутся, проверено.

— Других обстоятельств для тебя не будет, — отвечает она категорично. — Насмотрелся? Я могу надеть лифчик?

— Конечно, надевай. Раз других обстоятельств не будет, то пользуюсь случаем сказать, что грудь у тебя красивая.

— Не ври, у Шоньки лучше.

— У Шоньки — больше, это не одно и то же.

— У тебя был шанс со мной переспать, — напоминает она. — Второго не будет.

— Это был не шанс, а подачка. Мне не нужен секс из жалости.

— А что тебе нужно, зануда ты чёртов?

— Ты.

— Нафига?

— Не знаю, — сказал я честно. — Меня к тебе тянет.

— Нашёл сокровище! — фыркает она. — Я та ещё сука психическая.

— Я в курсе. Если б даже и сомневался, сегодня нарисовалась — не сотрёшь.

— Отвали, — сказала она, застёгивая рубашку. — Мне твои советы не нужны!

— Так я их, вроде, и не давал. 

— Вот и не лезь. И прекрати на меня так смотреть!

— Как?

— Как будто я ребёнок, а ты взрослый. Такой, знаешь, понимающий, сочувствующий, многомудрый взгляд отпетого мудилы. «Какую бы ты не спорола херню, девочка, я всё пойму, всё приму, и всё равно буду за тебя».

— А чем плохо?

— Ты мне не отец, этим. Он такой был. На любое моё говно отвечал: «Ничего, я понимаю, тебе тяжело, это возраст, это пубертат, это протест, это реакция на то, что у нас появилась Ония и ты больше не единственный ребёнок, ничего страшного, все делают глупости…»

— Похоже, у тебя был хороший отец.

— Ничерта. Он просто отказывался реагировать, а говном себя чувствовала я! Уже из принципа творила лютую хрень, чтобы его проняло, чтобы он заорал на меня, треснул, выпорол, пнул… Да что угодно, кроме этого вечного «я понимаю» и «принято»! Но он ни разу за всю жизнь даже подзатыльника мне не отвесил. Словно боялся дотронуться. А потом… А, к черту. Не знаю, зачем я тебе это рассказала. Проваливай из моей комнаты, видеть тебя не могу!

— Понимаю.

— Ты специально, да? Бесишь меня? Это какой-то хитрый подкат?  Иди в задницу! Это ты тоже «понимаешь»?

— Принято.

— Ах ты скотина! Ненавижу тебя! Так и дала бы по башке, но рука ещё болит. Прекрати, что ты делаешь, не смей меня целовать! Кончай обниматься! Укушу! Тьфу, гадость! Пошёл вон! Никогда так больше не делай!

И я пошёл, конечно. Но в этот раз она не каменела в моих руках, и губы её ответили. У губ свои резоны.

***

Постепенно картина Средки возникает в моей голове в виде объёмного плана, переплетённого разноцветными нитями внутренних связей. Картина далеко не полная: слишком мало времени, слишком многого я не вижу, слишком мало участия принимают в этом ребята. Они развлекаются, я работаю. Кажется, у нас с самого начала как-то неверно распределились обязанности.

Но что-то вырисовывается. Я не зря часами торчу в открытом кафе, пропуская через почки литры кофе и буквально всем видом показывая «этому парню что-то надо». Уже на второй день ко мне стали подходить. Интересоваться — я покупаю или продаю? Предлагаю или ищу? Что может предложить Средка такому необычному молодому человеку, если он не идёт в бордель, игровой салон или ночной клуб? А что он может предложить Средке? Увы, это не те обязанности, которые я готов делегировать. Эх, Джаббу бы сюда…

«Тёмной лошадкой» в команде оказался, внезапно, Кери. «Внезапно», потому что мне казалось, что я знаю его как облупленного. Интик-ботан, начинающий технарь, умеренно вздыхающий по Дженадин, но куда больше увлечённый своими железками, которые мы всё-таки вытащили из его мастерской на крыше.  Не все, но большую часть. Мне интересно, куда потянет его на Средке. Пойдёт компенсировать комплексы в бордель? Отправится сублимировать ссыкливость в бойцовый клуб? Примется побеждать излишнюю скромность на танцульках с наркотой? Зальёт шары в баре, плачась о судьбе кибер-бармену? Утонет в уютной виртуальности?

Кери выбрал «шифроваться». Он тщательно избегает говорить о том, где проводит время на Средке, а на прямой вопрос отвечает: «Не скажу! Извини, прем, это личное!» Правда, при этом единственный из всех пытается приносить пользу — сообщает о различных заведениях, обнаруженных им в окрестностях. Кери — парень тщательный и дотошный, поэтому из его докладов я легко вычислил место, куда он ходит — это единственное заведение, которое он не упомянул, описав все соседние.

«Клуб тёмных мистерий», поди ж ты. Знаем мы такие «мистерии» — сначала какой-нибудь мутный хрен в капюшоне задвигает под странную музыку и подозрительно пахнущий дым про величие Бафомета, а потом все предаются свальному греху при свечах в центре пентаграммы. Поэтому, когда Кери не вернулся в контрольный срок, я отправился его вытаскивать, ожидая найти наглухо удолбанным, до полусмерти затраханным и без единого тока в кармане. Валяющимся голым в каком-нибудь шамбалистическом интерьере — или как тут у них принято оформлять заведения по монетизации мистики. Миры разные, но люди-то везде одни и те же.

К моему удивлению, заведение оказалось начисто лишённым хрустальных шаров и бронзовых колокольчиков. Из интерьера нельзя сделать ни единого заключения о профиле предоставляемых услуг. Небольшое помещение утилитарного дизайна, стойка, за которой сидит, скучая, некий невзрачный человек. Он не проявляет ко мне интереса, и я подхожу сам.

— Что-то надо? — спрашивает он без малейшего энтузиазма. У него что, повременная оплата?

— А что вы можете предложить?

— Если ты задаёшь этот вопрос, то, скорее всего, ошибся дверью.

— Как насчёт парочки тёмных мистерий? — намекнул я.

— Вряд ли они тебе нужны, мальчик, — пожимает плечами клерк за стойкой, — бордель за углом. Там тебя оделят теми знаниями, которые требуются в твоём возрасте.

— Вы со всеми клиентами так разговариваете?

— Здесь нет клиентов. Только посвящённые и простецы. И ты явно не из первых.

— Я ищу своего друга. Не знаю, чем тут посвящают, но он таскался к вам, и он мне нужен.

— Понятия не имею, о чём ты, пацан. Иди отсюда, мы закрыты.

— Не вижу таблички на дверях.

— Она появится, как только ты из них выйдешь, так что поспеши.

— Верните Кери, — я и на шаг не сдвинулся. — Мне пофиг, какой хернёй вы тут страдаете. Верните парня и страдайте дальше.

— Проваливай! — сбоку раскрылась неприметная дверь, и оттуда выдвинулись два кибера-вышибалы. У каждого по два кулака, каждый размером с мою башку, и я удаляюсь.

Издали наблюдаю, как клерк быстро отключает и убирает в сумку ноутбук, гасит свет и закрывает жалюзи. Наружу не выходит, значит, скрылся куда-то внутри.

Кери, блин, во что ты вляпался?

***

К сожалению, открывать запертые двери техническим колдунством умеет именно Кери, мне приходится рассчитывать только на человеческие долбоебизм и распиздяйство. К счастью, они редко подводят — одно из окон второго этажа, куда я влез по наружному вентканалу, не заперто, просто закрыто. Внутри — обычный жилой модуль, дешёвый, засранный и плохо пахнущий. Здесь недавно жил кто-то неаккуратный, но сейчас его нет. В коридоре тишина, лестница ведёт вниз.

Вот дверь в помещение со стойкой, где я беседовал с неприветливым человеком. Дверь закрыта, проверять, заперта ли, не стал — мне туда не надо. Мне надо по этому коридору и вниз. Наверняка там, внизу, самые тёмные мистерии и творятся. Где же ещё? Хотя настоящего сырого и мрачного подвала на висящей в воздухе на уровне примерно десятого этажа Средке взять негде, но я уверен, что для мистерий что-нибудь придумали.

Первая комната на минус первом уровне выглядит, как небольшой лекционный зал: видеоэкран на стене, стол для лектора, стулья сидящих к нему лицами реципиентов. Никого нет, пустые стены, утилитарная мебель. Как-то не мистически. Следующее помещение похоже на компьютерный класс — снова экран на стене, но перед ним десяток одноместных столов со встроенными терминалами. На одном из столов небрежно брошены распечатки: «Тест №1», «Тест №2» и так далее. Это что, центр хэдхантинга? Но почему подпольный?

Следующая дверь последняя, торцевая. Она отличается от всех остальных — массивная, металлическая, раздвижная. Если бы она была закрыта, я мог бы только побиться о неё головой, но сбоку щель — кто-то не довёл полотно. Наверное, спешил очень. Я тихо его отодвинул, расширяя проход, и просочился внутрь.

Шум вентиляторов, в помещении заметно холоднее, чем снаружи, мигают многочисленные лампочки. Я никогда не был в настоящем большом вычислительном центре, но представлял его себе именно так — полутьма, тревожные тусклые лампы, ряды тёмных шкафов, перемигивание индикаторов, светящиеся экраны. Ничего не понятно, но выглядит внушительно.

Кери я обнаружил, пройдя помещение насквозь. Пока шёл, покрылся мурашками размером с кулак, и вовсе не от холода. Пистолет оказался в моей руке буквально сам собой, но он не пригодился. Кто бы тут ни распоряжался, он уже покинул вверенное ему помещение. А жаль. Я бы поболтал со здешним сисадмином.

Кери сидит в кресле, похожем на стоматологическое, на его башке модное пластиковое ведро с проводами, глаза закрыты, вокруг моргают лампочки. Что со всей этой техникой делать, я без малейшего понятия, потому просто снял электронный колпак с его головы, предварительно убедившись, что ему ничего не успели вкрутить в черепушку. К счастью, что бы это ни было, оно бесконтактное.

Сначала парень полежал немного с закрытыми глазами, и я уже начал бояться, что опоздал, но потом всё же пришёл в себя.

— Ну как, я прошёл? — спросил он. А потом узнал меня.

— Прем? А ты что тут делаешь?

— Потом объясню. Пошли отсюда, пока никто не заявился.

— Ты не знаешь, я прошёл тест? Меня возьмут?

— А тебе очень хочется?

— Никогда в жизни ничего так не хотелось! Это же уникальный шанс! А какие там ребята прикольные! Расслабленные все, весёлые и делают при этом такие офигенные штуки!

— Вот эти ребята? — я веду Кери через зал, придерживая за локоть, хотя он вроде бы в норме. Может быть, слегка дезориентирован, но в норме. А вот ребята не очень. Их головы за тёмными стёклами аппаратных стоек выглядят не слишком счастливыми. Хотя, может быть, там, внутри, им не так уж плохо, если не считать вкрученных в черепушки проводов. Мальчики, девочки, все не старше восемнадцати, но где то, что у них было ниже шеи, лучше, наверное, не интересоваться.  

— О чёрт… — Кери замолчал надолго и говорить начал только в кафе, после того как я почти насильно влил в него полстакана местного дерьмового рома.

— Я искал, где узнать побольше про компы, — признался он. — Слышал, что на Средке есть те, кто учат сетевым штукам, хотя это и крайм. Но если есть способности — то могут научить даже задаром. Надо только оплатить тестирование. Конечно, я сразу подумал, что это кидалово. Деньги отдашь, а потом скажут «не прошёл» — и до свидания. Никак ведь не проверишь…

— Да ты не совсем лох, — удивился я. — Так что же тебя туда понесло?  

— Понимаешь, прем, деньги небольшие, а мне этого так хотелось! Узнать, научиться, стать крутым хакером. Как твой брат.

— Мой брат заперт в какой-то жопе, вылезти оттуда не может, его активно ищут, и на связь он не выходил уже неделю. Угадай, отчего у него такая интересная жизнь? Па-бам! Потому что он крутой хакер, дро! Но ты продолжай, продолжай, это интересно.

— В общем, мне сказали, что я прошёл отборочное тестирование, и, если понравлюсь ребятам, смогу влиться в коллектив, то меня возьмут в обучение, и даже будут платить при этом!

— Много? — поинтересовался я.

— Знаешь, — смутился Кери, — я не спросил. Был готов сам приплачивать. Сказали, что встреча с ребятами будет в вирте, потому что всё очень секретно. Я не удивился — понятно же, что хакеры не будут встречаться с незнакомым парнем лично.

— И как прошла встреча? — я налил Кери ещё рома. — Пей, это я как врач тебе говорю.

— Я немного… Да что там, сильно боялся. Я же не умею общаться вообще. Тем более, с крутыми хакерами. А они оказались классные. Весёлые, открытые, красивые все такие. Совсем не задавались, что они всё умеют, а я нет.

Кери выпил рома, поморщился, поперхнулся, но из глаз стала уходить остекленелость.

— И что они умеют?

— Всякое, — вздохнул он. — Мне успели показать немного. Они делают всякие штуки… Ну, как бы рисуют, что ли. Но прямо в голове, без всего. И оно как будто возникает. А потом ты меня вытащил, и оказалось…

Глаза Кери снова стало заливать мутное стекло, и я встряхнул его за плечо.

— Всё, хватит, не думай об этом. Шонька, Шонь, иди сюда!

Рыжая как раз удачно вышла из башни, значит, её сменила Лирания.

— Привет, прем, чем займёмся? — смеётся она в предвкушении.

— У меня образовались кое-какие дела, а вот этого дро надо срочно выгулять. Для прочищения башки от лишних мыслей. Можешь?

— Да не вопрос!

Шоня увела плохо соображающего Кери, а я задумался, нужно ли мне что-то предпринимать по поводу увиденного. Я даже не знаю, насколько этот креативный центр на детских мозгах — крайм. Скорее всего, раз они шифруются, это не вполне законно. Но, может быть, они просто экономят на какой-нибудь лицензии или демпингуют на рынке креативных услуг. Не сделаю ли я большего зла, если полезу в это дело, нихрена не понимая в последствиях?

***

— Приветствую тебя, прем корпы «Шуздры». Тебя по-прежнему слишком легко убить. Это даже не интересно.

— Привет, Костлявая, — поприветствовал я оседлавшую стул девушку в защитном мотоциклетном костюме, со шлемом, висящем на локте.   — Я мог бы застрелить тебя раз пять, пока ты шла к столику.

— Если бы я собиралась тебя прикончить, то зашла бы сзади.

— Значит, — констатировал я, — мой зад тебя не интересует. Тогда что тебе надо?

— Ты слишком мал, чтобы я интересовалась твоей анатомией. Просто еду, смотрю — знакомое лицо! Дай, думаю, поздороваюсь.

— Как скажешь, временный прем клана Синей улицы.

— Нет ничего более постоянного, чем временное, — улыбнулась она. — Не все были довольны, но я разобралась. Теперь я полноправный прем.

— Поздравляю.

— А где твоя корпа, когда ей не нужно прятаться за твоей спиной?

— Где-то тут шляется, — неопределённо покрутил в воздухе рукой я.

— То есть ты ещё не бросил этих неудачников?

— Они постепенно учатся.

— Чушь, — резко сказала она. — Это низовые. Шлак. Не годятся ни на что, кроме аренды. Их выращивают киберы в интернатах, они могут только тупить, жрать наркоту и просирать свою жизнь. Говно, а не корпа. Спорим, они висят на твоей шее, не делая ровно ни черта и требуя от тебя токов?

— Не всё сразу, — уклончиво ответил я, мысленно признавая, что она кое в чём права. — Есть положительная динамика.

— Тогда почему ты сидишь тут, как мрачная задница? Поделись с коллегой-премом!

Я подумал. Потом, под насмешливым взглядом Костлявой, подумал ещё. А потом решил «да какого чёрта». И рассказал ей историю Кери.

— Покажи мне эти «мистерии», — тут же сказала она.

— Это несколько кварталов отсюда.

— Я подвезу, поехали.

— О, у тебя новый мотоцикл? — отметил я.

— Это бывший мот Хваталы. Премовский. Мой лучше, но прем должен ездить на этом пафосном носороге. Садись сзади, только не хватай меня за сиськи и не обоссы с перепугу сиденье.

Мотоцикл рванул с места совершенно бесшумно, с бешеной скоростью прыгая из ряда в ряд и почти ложась на бок в поворотах. Я не дёргался — если уж сел пассажиром, то доверяй водителю. Или не садись.

Домчали моментально.

— Ты хорошо держишься, как будто тебя уже катали на моте.

— Катали.

— Ха, ещё скажи, что можешь рулить!

— Могу. Не так хорошо, как ты, но поеду и не упаду.

— Брешешь? Я ведь и проверить могу!

— В любой момент.

— Да ты полон сюрпризов, пацан. Может, мне тебя усыновить?

— Если хочешь сунуть мне в рот сиську, можно обойтись и без этих формальностей.

— Пососи чего другого, наглец малолетний! — фыркнула она. — Показывай, как ты влез внутрь…

У голов за стёклами странные лица. Несимметричные, с необычным разрезом глаз, с деформированной структурой черепа. Самое пугающее — глаза их открыты. У некоторых в глазные впадины уходят тонкие проводки, у других к глазам прилажены странные конструкции. Глазные яблоки подёргиваются, веки изредка моргают. Что они видят? И видят ли что-нибудь?

Я помахал рукой перед стеклом, но глаза рыжеволосой девочки, в череп которой уходят десятки разноцветных проводов, не дрогнули. Может быть, с её стороны стекло непрозрачно, а может быть, она видит только электронные сны.

— Вот мрази, — сказала Костлявая. — Жаль, что ты их спугнул.

— Какие странные дети, — сказал я.

— Это клановые, — ответила она. — Их всегда можно узнать.

— Я вижу. Но как они сюда попали?

— Иногда город их забирает в клиники. Типа для исследований и лечения. Ни один ребёнок не вернулся.  Кланы побухтели, но и только, потому что они все равно не выживают.

— Судя по структуре лицевых костей, они подвергались воздействию какого-то токсического мутагенного фактора. Возможно, в перинатальном периоде.

— Не поняла, но повторяю приглашение. Нам нужен кто-то типа тебя, пацан.

— Что будем делать с этим? — я показал на стойки с головами.

— Я займусь. Иди.

— Один вопрос, можно?

— Давай.

— Правда, что в кланах умеют перезагружать арендных? Приводить в сознание?

— Это не то, что рассказывают чужакам. Приходи к нам, узнаешь. Может быть. А зачем тебе?

— Одна из моих девчонок нашла свою мать на Средке в качестве секс-куклы. И теперь её от этого таращит. Я поспрашивал, контракт можно выкупить. Ну, или просто похитить женщину…

— И ты хочешь её разблокировать?

— Да.

— Тупо.

— Почему?

— Сейчас твою девчонку таращит от того, что её мать трахает кто хочет. Представь, как её будет таращить, когда она поймёт, что её мать больше ни на что и не годится? Её же никто не загонял в аренду насильно, так?

— В общем, да.

— И что она будет делать, если ты её, к примеру, сопрёшь и разблокируешь?  Я тебе скажу: сначала она тебя проклянёт, за то, что ты лишил её выплаты, а потом пойдёт и наймётся в аренду обратно. И каково будет твоей девчонке?

— Наверное, ты права, — признал я. — Но я бы попробовал. Иногда стоит дать ещё один шанс. Даже если человек его просрёт.

— Вали отсюда, романтик малолетний. Бесишь.

Это она про меня сейчас? Серьёзно?

***

Сегоний-Младший жмётся и стесняется. «Менжует», как говорили в моем первом детстве. Три раза переспросил, не узнает ли кто-нибудь о его похождениях на Средке. Я уж думал, он невесть какой маньяк-извращенец, а оказалась, всего-то голубой. Банальное «родители не поймут». Парню восемнадцать, и он скрывает, что гей. Дело житейское. Родителям не признался, а нам доверился. Смешно, уж если кто и может заняться шантажом, так это как раз мы. Крайм-корпа же. Удивительный у них тут наивняк местами, просто диву даюсь.

Бордели универсальны, приключений на его задницу (во всех смыслах) найти несложно, но ему хочется романтики. Заведений такого рода в моём экскурсионном меню не предусмотрено, но за три дня я успел завести несколько полезных знакомств среди местных крайм-промоутеров, которые находят клиентуру для услуг, не вывешивающих голографическую рекламу на первой линии.

Поняв, что я имею в виду, на нас с Сегонием посмотрели именно так, как я ожидал. Не составить бы себе ненужной репутации… Впрочем, клиент прав до тех пор, пока платит. Хорошо, что я решил провести первую сессию сам, а не поручил Сегония, например, Зонику. Тот бы весь на говно изошёл, если бы его за голубого приняли.

Я, по понятным причинам, не бывал в гей-клубах раньше, так что не знаю, чем здешний отличается от наших. Впрочем, наверняка у нас неона меньше, здесь все на нём просто помешаны. А так — обычный кабак с танцульками. Разве что за столиками сидят чаще моногендерно — мальчики с мальчиками, девочки с девочками. Но и разнополых компаний тоже хватает. На мой взгляд, ничего особенного. Не знать — так и не заметишь разницы. Впрочем, нет, танцпол выдаёт. Медленные танцы разбивают коллектив на парочки по предпочтениям.

Я показал Сегонию на пустующий столик и пожелал удачи в любви, но он вцепился мне в локоть.

— Посиди со мной, а то как-то страшновато.

— Все будут думать, что мы парочка, — возразил я. — Мне, в общем, плевать, но так ты себе кавалера не подцепишь.

— Я прошу! Ненадолго!

Уселись за столик вместе.

— Вы у нас в первый раз? — осведомился официант. Я не понял, арендованный он или наёмный, уж больно причудливо одет и странно накрашен. Или одета и накрашена — сложно определить.  

— Первый, — робко пискнул Сегоний-Младший.

— Тогда за счёт заведения! — офицант/ка выствил/а на стол два высоких бокала с трубочками.

Сегоний нервно присосался к своей, а я воздержался. После весёлки, которой мы накидались в клубе с Шоней и Дженадин, решил избегать незнакомых напитков. Мало ли, какой у них эффект. Не хотелось бы внезапно возлюбить ближнего своего. Не в этом месте. 

Отдал стакан Сегонию, когда тот от нервов всосал свой, как трюмная помпа.

— Что-нибудь ещё, ребята? — спросил/а официант/ка, проходя мимо столика.

Сегоний сделал жалобное лицо, и инициативу пришлось проявить мне.

— Что-то порекомендуете?

— Вы просто посидеть или ищете приключений?

— Мой дро хочет обрести счастье в любви, — сказал я.

Младший то ли икнул, то ли булькнул трубочкой в стакане, что, вероятно, означает согласие.

— С вами или отдельно? — уточнил/а официант/ка.

— Я тут просто для моральной поддержки. Вы не поверите, этот красавчик такой стеснительный! — я подмигнул официанту или официантке.

Сегоний побледнел, покраснел, побледнел снова и всосал с хлюпаньем второй стакан.

— У нас есть традиция, — сообщил/а он/а. — Человек в поиске покупает стакан «тёмной любви». Тогда все видят, что он открыт для отношений.

— Док? — жалобно посмотрел на меня Сегоний.

— Любой каприз за ваши деньги, — буркнул я про себя, а официанту сказал, — тащи вашу тёмную любовь.

Махнул платёжной карточкой — на Средке за всё плачу я, клиенты рассчитываются с нами потом. И мы не стесняемся в накрутке.

Стаканяка такой, что можно утопить той-терьера. Внутри что-то тёмное с пузыриками. Может быть, так и должна выглядеть жидкая любовь, хотя больше похоже на кока-колу.

— Не спеши, — советую я Сегонию, который отхлебнул сразу четверть. — А то накидаешься и провафлишь своё счастье.

— Ты думаешь, кто-то подойдёт? — переживает он.

— Непременно. Такой видный парень!

— Ты так думаешь?

— Не ценитель, но вижу, как на тебя смотрят.

— Где? Кто?

— Не вертись! — одёрнул я его. — Веди себя с достоинством. Ты же клиент корпы Шуздры!

— Да, да, конечно… — и он снова нервно захлюпал стаканом.

— Эй, дро, скучаете? Можно к вам? — смазливый типчик томной наружности, весь прикид в лампочках.

— К нему, — указываю я на Сегония.

— А ты что же, милый мальчуган? Не хочешь пообщаться?

— А разве передо мной стоит стакан газированного говна?

— Подумаешь, какой… — обижается подсвеченный и удаляется за другой столик.

— А на меня он даже не посмотрел! — обиженно шепчет Сегоний.

— Ничего, будет и на твоей улице площадь, — успокаиваю я.

Я уже начал беспокоиться, что клиент останется без оплаченного досуга, и нам придётся возвращать аванс, но, в конце концов, брутальный тип в расстёгнутой до волосатого пупа латексной куртке и хайтековой имитации строительного респиратора под жгучими чёрными глазами увёл его сначала на танцпол, а потом в нумера. Я с облегчением удалился — пока Младший пил свою чашу терпения, ко мне подкатывали раз пять, и причём пару раз настолько навязчиво, что я уже собрался им врезать.

Расположился в уличном кафе неподалёку и уселся накачиваться кофе.

Ждать пришлось долго, но клиент вышел довольный, а счёт за него крошечный. О последнем ему, разумеется, лучше не знать, потому что я-то стрясу по полной, иначе Шоня меня не простит.

— Ну, как тебе? — поинтересовался я из вежливости.

— Шикарно, дро! — сказал он, расплываясь в улыбке. — Лучший вечер в моей жизни!

— Значит, пора переводить токи.

— Не вопрос, дро! Вы точно заслужили премию! Буду с нетерпением ждать следующего выхода.

Не делает ли это меня немножко сутенёром? Да наплевать, вся сфера услуг проистекает из одной, но весьма древней профессии.

Сообщить об опечатке

Текст, который будет отправлен нашим редакторам: