Василиса не застала конец переговоров, ушла болтать с Худой Ловкой. Торговые дела представлялись ей скучными и взрослыми. Выросшая в Коммуне, она почти не сталкивалась с деньгами, поэтому рассуждения о прибыли ей чужды. Это всего лишь деньги. Иногда они нужны, но это инструмент, а не цель.

— Я тоже ничего в этом не понимаю, — соглашалась с ней Худая Ловкая. — Я люблю мчаться по пустыне на моте, люблю жить с колёс, люблю пить пиво и плясать. Торговля — это уныло.

Васька составила ей компанию, с трудом отказываясь от многочисленных предложений выпить. Рейдеры были искренне рады визиту волантера и выражали свою симпатию, как умели.

«Донку бы на моё место, — думала Василиса. — Вот кто был бы счастлив!»

Впрочем, они отлично повеселились и так — поплясали под громкую ритмичную музыку, покатались вокруг лагеря на моте, покидали дротики в мишень. (У Василисы вышло не очень, но Худая Ловкая обыграла всех — видимо, не зря её назвали «ловкой».) Прилично выпившая рейдерша хотела выйти на ринг и «показать этим мужикам, как дерётся настоящая Худая», Васька её не без труда, но отговорила.

Потом сидели на пороге сарайчика, смотрели на шумное веселье вокруг и просто болтали.

— Может, я и дура, — твердила Худая Ловкая, — но не настолько, как ты думаешь. Всё это весело, пока ты молодая. Пьёшь, гоняешь на моте, стреляешь. Прикольно, но дальше что?

— Бадман говорит, что вы все как дети.

— Бадман умный. Мы не хотим взрослеть. Взрослеть — тупо. Пока ты как ребёнок — тебя всё радует. Как только ты решил, что взрослый, — труба. Теперь ты отвечаешь за весь этот поганый мир вокруг. И должен либо менять его, либо меняться сам, и вообще что-то со всем этим делать. Но это не прикольно.

— Мне кажется, — сказала Васька, — это как в розовых очках ходить. Мир вокруг всё равно не розовый, ты просто себя обманываешь.

— Лучше уж сама себя. А тебе не хочется себя обмануть? Ах, да, ты даже не пьёшь. Как ты выносишь эту реальность?

— С большим интересом, — рассмеялась девочка. — То, что она не такая, как мне хочется, делает её непредсказуемой. В моей жизни есть место странному.

— А странным? Есть в твоей жизни место странным?

— Что ты имеешь в виду?

— Вот это.

Худая Ловкая повернулась к ней лицом, обхватила за плечи, притянула к себе и поцеловала в губы. Она не отрывалась, обнимая Ваську всё крепче. Губы её были твёрдые и упругие, от неё пахло алкоголем, потом, пылью и бензином. Василиса не отталкивала, пытаясь понять, нравится ей или нет. Она целовалась с мальчиком, теперь целуется с девушкой. Есть разница? Потом решила, что это интересный опыт, но, пожалуй, достаточно. Потому что руки Худой уже переместились с плеч ниже, и это не то, чего Ваське хочется.

— Не надо, — отстранилась она. — В моей жизни есть место странным, но это место не здесь.

— Я обидела тебя? — зашептала Худая. — Прости, прости, я дура!

— Я не обиделась. Но давай останемся просто подругами.

— Извини, извини, извини. Просто вдруг так одиноко стало…

— Я всё понимаю. Твоя жизнь не так хороша, как ты пытаешься себя убедить. Знаешь, что? Просто иди сейчас спать.

— Ты посидишь со мной, пока я не усну? — спросила рейдерша неожиданно жалобно. — Я не буду приставать, честно.

— Посижу.

Когда Худая Ловкая уснула — на это не потребовалось много времени, — Васька ушла ночевать на волантер. Чем закончились переговоры, ей рассказали уже утром.

***

Выйдя с чашкой кофе на прогулочную палубу, Василиса наблюдала, как похмельные рейдеры загоняют по грузовой аппарели в трюм два гусеничных тягача. Они похожи на старинные трактора — открытые, без кабин, с жёсткими сиденьями и мощными рычагами фрикционов. Рычат и плюются в небо чёрным дымом из коротких труб. Видно, что привычные к колёсной технике рейдеры не очень умеют с ними управляться, но дело потихоньку идёт. Так что Василиса удержалась от порыва побежать и предложить свою помощь, просто встала у поручней ограждения, дождавшись вышедшей за ней Мири.

— В общем, — сказала та, втягивая в себя кофе с довольным хлюпаньем, — договорились вчера. Но ты правильно ушла. Керт занудил всех насмерть. Донка дорвалась до бутылки какого-то местного самогона и накидалась в хлам. Бадман оказался куда умнее, чем можно было подумать. Но, в целом, результат всех устроил.

— И до чего договорились? — Василиса заметила, что рейдеры внизу на неё пялятся, сообразила, что вышла в коротком халатике, и поспешно отошла от края площадки. Снизу донёсся разочарованный свист.

— Бадман снаряжает собственный караван. Он идёт на Терминал за топливом, затем на наш рынок. С ними Керт, и Донка за глойти. Если, конечно, не помрёт сегодня с бодуна — вчера она совсем себя не жалела. Но Бадман заверил, что рейдеры умеют справляться с похмельем.

— Боюсь, только «клин клином», — фыркнула Василиса. — Если никогда не трезветь, то и похмелья не будет!

— В общем, я иду с Кертом, а дед остаётся с вами. Вы меняете топливо и трактора на продукты и тоже приходите на рынок. Там и встречаемся.

— Ты же не хотела в караванщики?

— Не брошу же я его одного. Да и за Донкой глаз да глаз, а то опять напьётся и потеряется. Так что я попрощаться вышла. Вы сейчас отбываете — вон, уж всё закатили, — а мы остаёмся. Надеюсь, скоро встретимся.

Девчонки обнялись, и Мири убежала собираться в дорогу.

***

В какой-то момент Василиса поймала себя на том, что перестала с восторгом и ужасом вглядываться в каждый новый срез, ожидая невесть чего. Выходя из зигзага, она сосредоточена на рулях и тяге, следит за высотой и экраном РЛС, деля вахту то с отцом, то с бортмехом. А за борт смотрит уже потом и без особого интереса. То ли устала, то ли привыкла.

— Малый ход, резонаторам стоп.

— Есть стоп, есть малый!

— Рубка, доклад!

— РЛС — чисто! Задняя сфера — чисто! Ветер слабый, осадки отсутствуют, местное время — примерно середина дня. Тепло, похоже, что лето, — доложил Зелёный.

— Дорога под нами, идём ровно! — скорректировала курс рулями Василиса. — Высота семьсот метров.

— Средний ход! — скомандовал капитан.

— Есть средний.

Внизу неторопливо плывёт неуклюжая тень. Дорога — непременный элемент их путешествия — в этом срезе старая, давно не езженая, заметена листьями и пылью, но посередине недавние следы.

— Тут кто-то проезжал, — констатирует Зелёный.

— Керт говорил про специальный караван. Может, это они, — ответил капитан. — Вон, кстати, не их ли лагерь?

Внизу на площадке, бывшей некогда парковкой большого логистического центра, стоит разнообразная техника: гусеничные вездеходы, внедорожники на огромных мягких колёсах, санные волокуши, прицепы с цистернами, вагончики на лыжном шасси. При виде волантера по лагерю забегали люди, но их немного — человек пять.

— Скорее всего, дежурная группа, — сказал Зелёный. — Следят за техникой, готовят к следующему рейсу, пока основной караван ушёл с грузом. Спустимся поболтать?

— А не начнут они палить сдуру? — засомневался Брэн. — Мы для них, как ни крути, конкуренты.

— Не похоже, — ответил бортмех, — оружия на виду нет, машут скорее пригласительно. О, вон тряпку какую-то на палку привязали. Она не то чтобы совсем белая, но сойдёт.

— Ладно, — решил капитан, — информация может пригодиться. Самый малый, лево руля, снижение.

Караванщики оказались неагрессивными. Волантер рассматривали с большим интересом, о конкуренции не волновались.

— Даже будь у вас десять дирижаблей, — сказал их главный, седой редкозубый мужик в замасленном комбинезоне, — всё равно вам и сотой части не вывезти. Так что не будьте себе врагами, не роняйте цены.

— Нам пофиг, не подумайте, — заявил второй, — мы всё равно своё возьмем, но вот вам для справки курс, по которому мы меняемся.

Он протянул бумагу, где вручную разлинована таблица. В левой графе — продукты: «Пшеница мешок. Пшеничн. мука мешок. Мясо суш. Картофель мешок. Колбаса в асс.»

— Только не забирайте, у меня один экземпляр!

— Вась, сними своим телефоном, — попросил отец, — хоть какая-то от него польза будет.

— Я пейзажики снимаю! — возмутилась Васька. — Когда-нибудь попаду туда, где есть компьютер, и всё солью, а то память заканчивается.

— В общем, главный там некто Евграф Муслиныч, то ли народный староста, то ли председатель колхоза, то ли царь-анпиратор. У них там хрен чего разберешь, всё странно. Но вы не парьтесь, они вам будут рады. Мы просто физически не можем вывезти то, что они готовы продать. И техники не хватает, и девать некуда. Со жратвой по живым срезам обычно проблем нет. Это с технологиями беда.

— Я бы так не сказал, — ответил мрачно Брэн.

— А, вы вон откуда… — посмотрел на его платформу мужик в комбинезоне. — Вы исключение, да. Но к вам не пускают. Грозятся сжечь и товар, и технику. Такая мафия засела… Да дело ваше. Удачной торговли. И сразу предупреждаю, на переходе будьте внимательны. Ветер там ну очень злой.

***

Ветер оказался не просто «злой». Ветер ударил в борт волантеру, как взрывная волна. Стоящий на ногах капитан и стоящий на гусеницах Брэн повалились на палубу ходовой рубки. Василиса и Зелёный удержались в креслах ходовых постов буквально чудом.

— Носом к ветру! Полный ход! Высоту поднимаем! — кричал капитан, пытаясь привести в вертикальное положение Брэна. Тяжёлая гусеничная платформа этому никак не способствовала.

— Брось, потом поднимем! — ругался Брэн.

Он отсоединил нейроразъёмы, бодро пополз к свободному креслу и втащил себя туда сильными руками.

— Сносит, кэп! — сказал бортмех, когда волантер развернулся носом на ветер, и его перестало раскачивать.

— А что вы хотите от дирижабля? — хмыкнул Брэн. — Парусность огромная, пропеллеры маленькие, устойчивость к боковому ветру нулевая. Как бывший хвостовой стрелок авторитетно заявляю — погода тут для вас ну совсем нелётная. Чудо, что платформу с цистерной не потеряли.

За стенами рубки метёт снег, быстро налипающий на стекло. Видимость упала до нуля.

— Вась, запиши или запомни — надо стеклоочистители какие-то приколхозить. Раз уж диск Кента¹ тут поставить некуда, — недовольно сказал капитан.

— Можем идти по навигатору, — сказал Зелёный, — но он показывает только дорогу. А от неё мы сейчас стремительно удаляемся жопой вперёд. Ветер сильнее, чем наши моторы.

— Высота решает, — сказал Брэн, — набирайте высоту. Ветер никогда не дует в одну сторону на всех высотах. Ваша ошибка — слишком низко зашли.

— Привыкли определяться визуально, выходить на небольших высотах, — объяснил капитан.

— Плохая привычка. Но ничего — поднимемся выше облаков, станет легче.

В облаках волантер ещё немного поболтало, но все уже пристегнулись к креслам и волновались только за цистерну. Обошлось — ремботы Терминала отлично закрепили платформу. Зато над облаками засияло солнце. Снег с обзорного стекла постепенно обдуло, и стало можно любоваться на раскинувшееся внизу облачное море.

— Возвращаемся на курс, — удовлетворённо сказал Зелёный. — Тут ветра почти нет. Ну, как мне кажется.

— Забортный анемометр тоже запишите, — сказал Брэн. — Как вы без него летаете вообще?

— Мы начинающие воздухоплаватели, — вздохнул капитан. — Учимся методом тыка понемногу.

— Главное, чтобы это не был тык в землю… — проворчал Зелёный. — Мы над дорогой, лево руля!

— Есть лево! — завращала штурвал Василиса.

— Пять минут до перехода!

***

Наверху солнце, вокруг небо, внизу — поля. Поля, поля, поля, много полей. Местность сверху выглядит мозаикой разноразмерных прямоугольников, рассечённых просёлками и небольшими речушками. Главная большая дорога одна, по ней умеренное движение. По мере того, как волантер снижается, становится видно, что это, в основном, повозки на гужевой тяге. Редкие трактора тянут за собой целые вереницы прицепов, но большая часть трафика — одинокая телега, запряжённая лошадью.

— Ой, нет, не лошадью, — сказала Василиса, приглядевшись. — Это какое-то… Я не знаю, что.

— Дай глянуть! — Зелёный взялся за бронзовую подзорную трубу на карданном подвесе — один из немногих приборов, которыми пользовались неведомые создатели волантеров.

Они вообще в этом отношении придерживались странного аскетизма, оснастив рубку довольно скудным набором контрольных инструментов. Пришлось, как выражается бортмех, «колхозить» — теперь на фоне изящных, но немногочисленных стрелочных шкал поселились мониторы наружного обзора, панель радиостанции, круглый экран РЛС и многое другое. Выглядит не так красиво, зато летать стало удобнее и безопаснее.

— Да, это нечто! Похоже на… Фиг его знает, на что.

Повозки внизу неторопливы, зато тяжело нагружены. Лошадь бы такой груз не утащила. А вот те причудливые существа, которые тут выполняют их роль, — запросто. Но выглядят они странно — огромные, больше бизона размером, с совершенно безволосой, покрытой костяными шипами шкурой.

— На динозавров похожи, — сказала Василиса. — Будет интересно рассмотреть их вблизи.

Шанс посмотреть в глаза местной тягловой силе вскоре представился. Дорога упирается в большой рынок, и центральная площадка на нём достаточно просторная, чтобы туда мог заехать целый караван. Или опуститься волантер.

Местные жители отреагировали на опускающийся летательный аппарат удивительно индифферентно. Никто не бежал ни к нему, ни от него, никто не кричал и не показывал пальцем. Люди поднимали головы, щурились, разглядывая, и насмотревшись, возвращались к своим делам. Как будто у них тут каждый день по три волантера приземляется.

К трапу подошёл всего один человек. Коренастый, среднего роста, с обветренным загорелым лицом, в рабочем комбинезоне, соломенной шляпе, пыльных сапогах и с пухлой картонной папкой в руке.

— Здравствуйте, — сказал он спокойно. — Зовите меня Евграф Муслиныч. Я говорю за всех.

— Вы тут главный? — уточнил Брэн.

— Я говорю за всех. Разговаривайте со мной.

— Мы хотели бы обменять цистерну солярки и два трактора на продовольствие.

— Обменивайте. Вот курс обмена солярки на разные продукты, — он достал из книги разлинованный вручную лист. — Тракторы надо сначала смотреть.

— Вот наличие продуктов на ближнем складе, — он достал другой лист, — их можно загрузить прямо сейчас. Если нужны другие — придётся ждать доставки. Я знаю, вы привыкли быстро, но у нас это занимает от суток до недели, смотря откуда везти. Если предупредите заранее, привезём к следующему прилёту на ближний склад.

— А можно погулять тут и посмотреть? — спросила Василиса.

— Можно, девочка. Гуляй и смотри, если найдёшь, на что.

— Это безопасно? — заволновался папа.

— У нас абсолютно безопасно. Никто никогда не обидит ребенка. Никто ничего не возьмёт без спроса. Можете не волноваться. Как посмотреть на трактора?

Василиса оставила взрослых решать скучные вопросы и пошла погулять. Интересного вокруг действительно немного. Прилавки полны продуктов сельского хозяйства. Их много, они отлично выглядят и вкусно пахнут, но и только. Пожилая женщина в платке немедленно вручила ей яблоко, а на вопрос об оплате только рассмеялась.

— Девочка, никто не возьмет с тебя денег за еду! У нас так не принято!

— Это потому, что я из другого мира?

— Нет, это потому, что еда у нас ничего не стоит. Нет достаточно мелкой монеты, чтобы заплатить за одно яблоко. Даже за ведро яблок!

— Ничего себе!

— В столовой, правда, придётся заплатить — но это за готовку. Сами продукты слишком дешёвые, чтобы кто-то остался голодным.

— Спасибо.

— Не за что. Хочешь апельсин? Банан? Грушу?

— Нет, не надо, — отказалась Василиса, — я не голодная.

Она пожалела, что с ними нет Мири — вот кто не избалован фруктами. Налопалась бы сейчас от пуза, а потом провела познавательную ночь в гальюне.

— А чем это так пахнет? — спросила она женщину.

— Пахнет? — удивилась она. — Да вроде ничем особенным.

— Ладно, извините, я пойду.

Лёгкий ветерок приносит резкий неприятный запах, как будто серы и аммиака в смеси с цветочными духами. Источником его оказался огромный сарай чуть в стороне от рынка. Возле его стены аж глаза слезятся, но местные, кажется, ничуть этим не смущаются. Веснушчатый пацан в соломенной шляпе стоит рядом и преспокойно лопает виноград с большой кисти.

— Привет, — сказал он Василисе. — Ты с дирижабля?

— Это волантер. Но да, с него.

— Хочешь винограда?

— Нет, спасибо. А чем так воняет?

— Воняет? — озадачился он. — Нет, не чувствую. Хотя… Ты про троглов, наверное. Караванщики тоже жалуются, что пахнет, а мы привыкли. Кстати, меня Серёга зовут, а тебя?

— Меня — Василиса. А троглы — это что?

— Троглы — это троглы. Хочешь посмотреть?

— Хочу, конечно.

— Пойдём.

За широкими воротами сарая оказалось нечто вроде гаража — если это слово применимо к гужевому транспорту. Посередине — вереница огромных телег на больших деревянных колёсах, по бокам — стойла. В стойлах троглы. Они выглядят так странно, что Василиса даже забыла о запахе, от которого сначала чуть не задохнулась.

Больше всего животные смахивают, пожалуй, на стегозавров из Лёшкиной книжки про палеонтологию. Только поменьше и не такие широкие. Длиннее ноги, нет позвоночного гребня, но морды похожи — роговыми шипастыми щитками во весь фас. Толстая серая шкура на боках тоже покрыта шипообразными выростами, торчащими в произвольных местах. К роговым щиткам морды прикручены толстыми болтами насквозь крепёжные рымы — видимо, для того, чтобы запрягать их в телеги.

— Им не больно? — спросила Васька.

— Ну что ты, — ответил Серёга, продолжая есть виноград, — это ж кость. У них и шкура толстенная, так-то. Чтобы трогл что-то почувствовал, его надо ломом треснуть, наверное.

— А как же ими управляют?

— А вот, смотри, — Серега поднырнул под символическое ограждение стойла. — Да не бойся, они безвредные. Смотри только, чтобы на ногу не наступил.

Василиса пригнулась и прошла под закрывающей проход деревянной палкой, подумав, что она такую тушу точно не удержит. Впрочем, если трогл захочет пойти погулять, то и стена не станет препятствием. Но животное никуда не собирается, флегматично жуя зелёную массу из кормушки перед мордой. За раз трогл заглатывает ведра два корма, хватая его широкой, как у гиппопотама, пастью. Васька отметила, что зубов в этой пасти нет, но есть костяные широкие пластины, которыми животное перетирает траву, капая соком. Травяную нарезку подаёт в кормушки лента транспортёра, ещё одна неторопливо плывёт сзади. Трогл удачно продемонстрировал, для чего она, заодно указав источник запаха — задрал хвост и навалил огромную кучу.

— Фу! — сморщилась и зажала нос Василиса.

— Да, немного пахнет, — пожал плечами Серёга, — ну так гадят все, извини, не фиалками. Зато какое удобрение! И вот, смотри, как ими управляют.

Парень показал вживленные за ушами прямо в голову маленькие колечки.

— Они доходят до нервных узлов. К ним крепятся вожжи. Так что тут всё просто. Это, ещё когда их выводили, предусмотрели.

— Так их выводили?

— А ты думала, они сами появились? Нет, они искусственно созданные. Биотехнологии Эрзал.

— Это где шмурзики?

— Вот не знаю. Но когда пришла железная ржа, они нас спасли.

— Ржа?

— Ну, я тогда ещё не родился, но в школе учат, что какая-то зараза стала разрушать металлы, в первую очередь, соединения железа. Вся техника, большая часть конструкций, мосты, дома… Много людей погибло. Но потом завезли троглов, и они нас спасли. На них и пахать, и возить, и мясо отличное, и шкура крепкая, удобрение само валится, а их рога… — Серёга постучал кулаком по роговому щиту, трогл не обратил на это никакого внимания, — это уникальная штука! Они очень прочные, почти как сталь. Но в специальном растворителе размягчаются, и их легко обрабатывать. Из них сначала вообще всё делали. Вот, смотри.

Парень достал из ножен на поясе небольшой нож. Он не железный, больше похож на пластмассовый, но Серёга легко снял им стружку с деревянного ограждения стойла.

— Сейчас ржа прекратилась, понемногу начали снова железо добывать, но много где так и используют троглокость. Она ничего не стоит и её много. Троглы легко плодятся, не болеют, жрут любую органику, производят удобрения, так что урожаи отличные, успевай только собирать.

— Слушай, я как раз хотела спросить. А зачем вы производите столько продуктов, если сбыта для них нет?

— А это тоже из-за троглов. Мы же их взяли в кредит.

— В смысле?

— Срез Эрзал поставил нам троглов, технологии разведения, химикаты для обработки троглокости и так далее под обещания поставок продовольствия. Нам-то деваться некуда было, люди вымирали реально, так что согласились не торгуясь. Когда мы немного на ноги встали, то всё вкладывали в сельское хозяйство — распахивали, сеяли, снова распахивали и сеяли ещё больше. Эрзал нам и посевной материал дал — у нас, вишь ты, хоть яблоки, хоть ананасы — и всё под любой климат районировано.

— Да они прям благодетели! — удивилась Васька.

— Ага, щазз! — Серёга сплюнул в пыль. — Мы почти всё, что выращивали, отдавали им. Сами только что не голодали. Эрзальцы поставили даже прямой портал в свой срез, туда уходили тысячи тонн. Но потом с ними что-то случилось — портал закрылся, больше никто не приходил и долг не требовал.

— Я слышала, у них там какая-то экологическая катастрофа была, и теперь там одни шмурзики.

— Ну, может быть, — равнодушно сказал Серёга, — дело давнее, я сам не застал. В общем, с тех пор у нас жратвы до чёрта. Который год бубнят, что надо бы сократить посевы, но все никак. Наголодались все за эти годы, да и Евграф Муслиныч против. Говорит, надо искать сбыт, а не сокращать производство. Потому что у нас дофига чего не хватает — ни техники, ни топлива, а производства только пищевые, их нам из Эрзала подогнали.

— Может, наши помогут, — сказала Василиса. — Сейчас Керт развернётся со своим караваном, найдёт, как вывозить больше. Ладно, спасибо за экскурсию. Пойду я.

— Обращайся, — засмеялся Серёга. — Винограда точно не хочешь? Вкуснючий.

— А давай, — согласилась Василиса, — вроде уже принюхалась, и правда, не так сильно воняет.

***

Два трогла без особого напряжения тянут автоцистерну с топливом, которую обычно таскает магистральный тягач в полтыщи лошадиных сил. Импровизированная упряжь трещит, а самим животным явно всё равно. На них верхом, в установленных между шипов на спине сиденьях, устроились «водители» — два очень похожих паренька, возможно, братья. Они ловко манипулируют вожжами, закреплёнными на заушных имплантах своих «тягачей», а те спокойно им подчиняются.

Как только утащили цистерну, на её место тут же закатывают огромный деревянный воз — точнее, даже контейнер на колёсиках. Трогл просто толкает его костным налобным щитом — оказывается, они и так умеют. Рога со щита спилены, видимо, это такой специализированный «толкач», как портовой буксир.

— Автоцистерна им оказалась чуть ли не ценнее, чем само топливо, — сообщил Зелёный Василисе, — представляешь? Этот их Евграф Муслиныч аж затрясся, когда мы сказали, что можем отдать её вместе с соляркой.

— Думаю, из дерева и костей сложно сделать большую ёмкость, — кивнула Васька.

— Из дерева и костей?

— Ага. Я тут случайно нарвалась на минилекцию по истории среза. У них страшнейший дефицит металла.

— О, это ценная информация, Керт будет счастлив.

Затрещали пускачи, за ними затарахтели дизеля. Местные механизаторы готовились выгонять трактора.

— Вся гондола теперь выхлопом провоняет, — вздохнул бортмех. — Всё-таки есть что-то неправильное в идее превратить наш лайнер в каботажный сухогруз. Надеюсь, это временное решение. Но из меня вообще торговец хреновый. Не возбуждает меня это всё.

— Понимаю вас, Дядь Зелёный, мне тоже это кажется каким-то… Неромантичным. А вот Керт будет в восторге — сколько мы всего набрали!

Трогл-толкач, упершись башкой, заталкивает по трапу дощатый контейнер.

— Видала? Даже кран-балка не потребовалась. Монтировали мы с тобой её, монтировали, а они так затолкали.

— Ничего, на разгрузке пригодится, — засмеялась Васька. — Или надо с собой трогла взять. Как вы думаете, продадут они нам трогла?

— Думаю, Евграф Муслиныч маму родную продаст, если ему ещё цистерну подогнать. А ведь в коллапсных срезах брошенной техники много пылится. Живой грузовик найти сложно, моторы скисли, а бочка стальная — что ей сделается? Но уж больно эти троглы вонючие.

— Местные привыкли. Но я не всерьёз, конечно, — чем его кормить в полёте?

Трогл-толкач, управляемый ловким молодым наездником, осторожно сошёл по трапу задом, грузовая аппарель втянулась в гондолу, погрузочный люк закрылся. С прогулочной палубы им замахал руководивший погрузкой Брэн.

— Пойдем, Вась, — сказал бортмех, — закончили здесь. Теперь надо довезти полученное.

***

Опыт — великая сила. Подняв волантер на максимальную высоту, при выходе с Дороги оказались сразу выше облаков. Ветер тут умеренный, моторы справляются. По приборам идти не очень удобно, точность навигационного устройства Ушедших довольно приблизительная, но, чтобы не потерять направление, хватает. Василиса, посмотрев на забортный термометр, забеспокоилась, не помёрзнут ли овощи, но Зелёный флегматично ответил:

— Не успеют.

И действительно, прошли быстро и без приключений. С базой караванщиков решили на этот раз не контачить, пролетели над ней, не снижаясь, и вскоре ушли в следующий «зигзаг».

Через несколько переходов внизу показался знакомый рынок.

— Малый ход, резонаторы стоп, выходим на глиссаду, — скомандовал капитан.

— Есть ход, есть стоп, есть на глиссаду! — бодро отчиталась Василиса. — Ого, я вижу, нас встречают!

Керт, просматривая записи о товаре, аж светится.

— В первый раз вижу нашего бизнес-воротилу таким счастливым, — сказала Мири.

— У всех свои радости, — согласилась Василиса. — Как вы добрались? Как Донка? Где она, кстати?

— Караван Бадмана решил сделать ещё одну ходку, Донка с ними. Ей нравится — рейдеры совершенно не против алкоголя и наркотиков. 

— Как им Мультиверсум?

— Они в восторге, но, кажется, больше от перспективы пограбить, чем поторговать. Боюсь, не выпустили ли мы джинна из бутылки. Кстати, у них высокий спрос на протезирование — профессиональные риски и всё такое. Поехали за своими инвалидами, привезут их сюда. А у нас теперь своя лавка!

— Ух ты, круто!

— Пойдём, покажу!

Лавка составлена из трёх соединённых вместе стальных контейнеров, в которых прорезаны двери и окна. Вывески нет, но она и не нужна — тут и так все знают, кто и чем торгует. В задний контейнер нанятые грузчики таскают мешки и ящики с продуктами.

— Да, оптовые скидки предоставляются, — гордо вещает стоящий в дверях Керт. — Да, цена действительно такая. Мы социально ответственная компания, выступающая за справедливые наценки. Наш срез не должен голодать!

Собравшиеся торговцы недоверчиво качают головами, изучают ассортимент и расценки, написанные на доске мелом, что-то там себе прикидывают, но пока ничего не покупают.

— Им нужно время, чтобы оценить ситуацию, — сказал Василисе Керт. — В прошлый раз к тем, кто купил у нас дёшево, пришли и всё отобрали. Теперь боятся.

— А ты?

— Что я?

— Ты не боишься, что снова придут и сожгут? У вас ведь теперь гораздо больше товара, чем в прошлый раз.

— Для начала, стальные контейнеры не горят. Кроме того, видишь вот этот знак?

На стене контейнера довольно грубо намалёван хохочущий череп в мотоциклетной каске и очках.

— Вижу. И что?

— Это эмблема Бадмана.

— Думаешь, это их остановит?

— Думаю, их остановит не это.

Вскоре разгрузка закончилась, продовольствие перетаскали в контейнеры, и Василиса вернулась на волантер — помогать папе и бортмеху отсоединять и разбирать платформу. Она действительно оказалась хорошо продумана — состоит из отдельных простых частей, как детский конструктор, причём каждую часть спокойно переносят два человека. В результате, убранная в трюм, разместилась там довольно компактно.

— Может, ещё пригодится, — сказал капитан. — Хотя я не в восторге от торгового каботажа.

— Думаю, — ответил Брэн, — вскоре Керт выстроит свою логистику. Я его с детства знаю, они с Мири в песочнице совочками дрались. Вы удивитесь, как далеко может зайти этот пацан.

— Если не остановят, — пессимистично заявил Зелёный.

---