Глава 4. Кувалда и бинокль

— Подъём, пацан, подъём! Как ты выжил с таким крепким сном? Пока не растолкаешь — как бревно! Я бы не стал будить, потому что спешить некуда, но есть кое-что, и оно требует твоего присутствия. Продирай глаза и выползай на палубу.

— О, смотри-ка, а ты, оказывается, не брюнет! — поприветствовал Ингвар мальчика наверху. — Вот что значит мытая голова! Постричь бы тебя, конечно, но нечем. Нет, не спеши одеваться, постой пока в трусах. Потому что сейчас у нас будет показ мод! Нет, я серьёзно — неведомый благодетель оставил на носу не только ботинки, но и стопку тряпья. Я без тебя не стал разбирать, но на вид вполне пацанячье. А ну, подходи, будем примерять. Почему тут, а не в каюте? Потому что тот, кто это сюда положил, сейчас смотрит на нас из вон тех кустов. Почему из кустов? Потому что больше тут спрятаться негде. Почему смотрит? Потому что ему тоже интересно, попал он в размер или нет. Мне там уже полчаса мерещится этакое осторожное шевеление, но зрение уже не то, что раньше, а очки пали жертвой моего освобождения. Когда тюряга развалилась, их раздавило обломками. Печаль, а новые взять негде. В общем, не тяни. Начни с ботинок, что ли. Ну что? Не давит, не жмёт, не болтается? Ну-ка, прожму носок, где палец? Слушай, ну идеально же! У нашего благодетеля либо глаз-алмаз, либо свои дети. По одному отпечатку так подобрать! О, и носки есть, дивно. Но умения мотать портянки ты не забывай, носки быстро снашиваются, особенно если их стирать негде. Эй, ты там, спасибо за обувь! Ну, пацан, давай, теперь штаны. Что, малы? Даже на твою тощую задницу не лезут? Да, явно не твой размерчик. А вот маечки нормальные, годные маечки. И куртеечка прям как на тебя шита. Всё, заметь, новое, но пыльное, со слежавшимися складками, явно из магазина тиснуто. Где-то твой поклонник удачно размародёрил торговую точку. Эй, ты, там, в кустах! Спасибо тебе! Штанишки бы на пару размеров побольше, недооценил ты его стати, остальное зашибись подошло! Послушай, я сейчас слезу на берег и положу для тебя еды вон на ту причальную тумбу! Ты, если хочешь, выйди и возьми. Мы отойдём и смотреть не будем! Бери смело! Пойдём, пацан, покормлю тебя пока. Каша сегодня со вкусом нитмайи, похоже на повидло из мойвы в сахаре. Если чайком запить, то почти съедобно, хотя я сейчас убил бы за стейк и свирепо отмудохал за макароны по-флотски. Нет, мы не будем подглядывать, пацан. Это не по-пацански, во-первых, и может спугнуть нашего скромного донатера, во-вторых. Может, он, как я, взгляд чувствует? Когда живёшь в руинах подножным кормом, это умение быстро вырабатывается. Мне тоже чертовски любопытно, кто это такой загадочный, и не он ли воет на луну ночами, но что-то мне подсказывает, что мы это и так рано или поздно узнаем. Не будем торопить события.

 Кто понял жизнь — тот не спешит.

А кто спешит — тот fucking shit!

— Вот, видишь, — сказал Ингвар, когда они снова вышли на палубу, — не побрезговал наш шмоточник вкусом нитмайи, забрал жратву. Будем надеяться, взаимовыгодный обмен продолжится. Тебе ещё штаны нужны, между прочим. А если там, где он это берёт, не только детский отдел, то и я бы не отказался. Пообтрепалось всё. Самим нам искать недосуг, а между прочим, чем дальше тем больше одежда будет становиться проблемой. Это уже не говоря о том, что скоро придёт осень, а за ней и зима, и сегодняшние трудности покажутся нам сущей ерундой. Четыре месяца всего, как всё это случилось, а как будто годы прошли, да? Эх, побыстрее бы отсюда выбраться. Не вижу я шансов у этого мира. Мы когда толпой, то на вершине пищевой цепочки, а поодиночке говна не стоим — ни когтей, ни зубов, ни убежать, ни спрятаться. Агрорадиус разделил людей на одиночек, и теперь они обречены. Из тех немногих, кто выжил, мало кто переживёт эту зиму, пацан. А следующую не переживёт уже никто. Поэтому нам с тобой надо добраться до кросс-локуса и побыстрее свалить отсюда. Тебя я заберу с собой, не бойся. Мультиверсум велик, нет смысла умирать с этим миром. Пристроим тебя куда-нибудь, научим полезному. Может, найдём, как твою афазию вылечить. Есть миры с такой серьёзной медициной, что там разве что покойников не поднимают, да и это не точно. Будешь трындеть не хуже меня. Но главное выбраться. Так что ноги в руки и пошли искать материалы. На наше счастье, ножовку по дереву, молоток и гвозди я нашёл тут, прямо на катере.

— Куда пойдём? — спросил Ингвар, спрыгнув на берег и помогая спуститься мальчишке. — Я предлагаю пошарить вдоль берега. Река, пацан, источник жизни. Люди всегда селились вдоль рек. Во-первых, это лучше всякой дороги — летом на ладье плыви, зимой санный путь по льду накатывай. Во-вторых, источник продуктов — если нам где-то попадётся леска и крючок, я тебе это первым делом продемонстрирую. Достали меня эти концентраты. В-третьих, если долго сидеть на берегу, вода однажды непременно пронесёт мимо что-нибудь действительно ценное. Так что смотри в оба, пацан, у тебя глаза молодые. Плот, знаешь ли, сам себя не построит. Брёвна, доски, шесты, брезент — всё в дело пойдёт. Шалаш никогда не строил? Сдаётся мне — вряд ли. И зря! Когда при помощи твоих рук из говна и палок впервые получается что-то настоящее, это, пацан, многое меняет. И вообще прикольно. У меня отличный шалаш был, в рощице на дальнем пустыре. Вся моя школьная компашка там несколько лет зажигала. Каждый год я его по весне чинил, укреплял и достраивал, под конец это уже тянуло на настоящий маленький домик. Там я прятался, когда бабуля доставала меня особенно сильно, а летом даже ночевал. Там я научился курить, выпил первую бутылку пива и лишился девственности. В общем, полезный навык, пацан. Я тебя научу. Вот, смотри, неплохие брёвнышки. Длинноваты и тонковаты, но вторым слоем пойдут. На нижний хорошо бы что-то помассивнее. Доски на верхний настил мы с палубы катера снимем, я посмотрел — они самые что ни есть подходящие и уже обработаны от влаги. Я же говорил, река — источник жизни! А давай-ка на барже той пошарим? Сама она железная, как утюг, но это не значит, что мы не найдём на ней ничего полезного, верно? Моряки — народ запасливый, это я тебе на своём опыте авторитетно заявляю. На кораблях чего только нет, это же целый мир в миниатюре. Речники, конечно, между нами говоря, второй сорт, не настоящие мореманы, но инстинкты у них правильные, надо всё иметь под рукой, потому что на берег в магазины не набегаешься. В общем, пацан, я полон надежд на сокровища. Старого пирата не переделаешь! Йо-хо-хо и бутылка рома! Кстати, от рома я бы не отказался. Надеюсь, капитан этой груды ржавого железа хранил где-нибудь заначку. Ну что, полезли? На абордаж, черти солёные!

Fifteen men on a dead man’s chest

Yo ho ho and a bottle of rum.

Drink and the devil had done for the rest

Yo ho ho and a bottle of rum.

— Незнакомая песня, пацан? А история за ней стоит знатная. Давай руку, я тебя подниму. Да крепче хватайся! Ещё не хватало навернуться с борта. Вот, цепляйся, подтягивайся… Что ты висишь, как сопля на турнике? Подтягивайся, тебе говорят! Ох ты, горе моё, да что там в тебе весу-то? Что там подтягивать? Ладно, секунду, сам залезу и тебя втащу. Ну вот, мы на палубе. Пока я вижу только ржавчину и птичий помёт, но пират в поисках сокровищ должен быть целеустремлён и настойчив. Начнём с трюма, посмотрим, что они везли. Может, оно и нам пригодится? Да, песня. Англицкого языка ты, понятное дело, не знаешь, потому как англичан у вас тут не завелось. Это вам, я скажу, повезло — те ещё спесивые уроды, как по мне. Сколько раз сталкивались с английскими матросами в портовых барах — столько раз и били им морды! Ладно, буду честным, иногда им везло, и они нам навешивали, но это только за счёт численного преимущества! Но язык я знаю, конечно, потому что в нашем мире, так уж вышло, по-англицки говорят почти везде, а по-нашему — почти нигде. Хотя положи ту Англию на мою родину — не найдёшь потом. Завалится в щель между Урюпинском и Конотопом, занесёт её мусором, и только пьяный дальнобойщик, пойдя до ветру в кусты, споткнётся об неё случайно, удивится, скажет: «Что за географическое недоразумение?» — да и навалит сверху кучу, из-под которой разве что кусочек Шотландии будет сиротливо торчать. В общем, по-нашенски это звучит примерно так:

Пятнадцать человек на сундук мертвеца,

Йо-хо-хо и бутылка рома.

Пей, и дьявол тебя доведёт до конца,

Йо-хо-хо и бутылка рома.

— Это довольно близко к тексту. А история следующая. «Сундук Мертвеца» — это вовсе не ящик с сокровищами дохлого пирата, как я думал в детстве, читая книжки Стивенсона. Это остров из группы Британских Виргинских островов. Маленький и никчёмный, как жопа дохлого пингвина, и прославился он только тем, что, когда на пиратском корабле капитана Эдварда Тича по прозвищу Чёрная Борода вспыхнул мятеж, то его зачинщиков высадили на эту скалу. Их было пятнадцать человек и каждому выдали бутылку рома, но ни капли питьевой воды. Надо сказать, что на этой скале не было ни одного источника, а ром не утоляет, а усиливает жажду, так что Чёрная Борода просто обрёк их на мучительную смерть весьма издевательским образом. У него вообще та ещё была репутация даже для пирата. Впрочем, как бывший пиратский капитан, я его тоже понимаю: бунт на корабле последнее дело, и пресекать его надо так, чтобы другим неповадно было. В пираты, знаешь ли, идут люди, которых сложно переубедить проповедью добра и ненасилия. И не надо на меня так смотреть! Я уже давно завязал с пиратством! Грехи молодости и всё такое.

Их мучила жажда и в конце концов

Йо-хо-хо, и бутылка рому!

Им стало казаться, что едят мертвецов

Йо-хо-хо, и бутылка рому!

— В общем, эта история осталась бы в памяти разве что у чаек, склевавших высохшие трупы, но эти ребята ухитрились-таки выжить! Главный мятежник, Том Боунс, оказался не только решительным — для командира абордажной команды это нормально, — но и весьма неглупым парнем. Он организовал из этих пятнадцати головорезов отличную команду экстремальных выживальщиков. Они собирали росу и добывали влагу из сырой рыбы, и так продержались месяц. Потом Эдвард Тич снова зашёл на остров, уж не знаю зачем — то ли поглумиться над трупами, то ли похоронить останки, но его встретили пятнадцать исхудалых и полупомешанных, но живых моряков. Команду корабля это настолько впечатлило, что они уговорили Чёрную Бороду взять их обратно на борт. В общем, мораль истории в том, что если не сдаваться и действовать с умом, то даже из самой глубокой жопы есть минимум один выход. Надеюсь, пацан, аналогия с нашей ситуацией тебе понятна, хотя у нас нет бутылки даже самого паршивого рома. Я бы сейчас согласился и на пуэрториканский, хотя это мерзкое пойло, в бутылке которого можно растворить автомобильную шину. И оно даже не станет хуже на вкус. Ну-ка, что у нас тут? Чёрт, заржавело, что ли?

Ингвар подёргал рукоять стальной двери, преграждающей трап в трюм корабля, но, как он ни старался, сдвинуть массивный стальной рычаг не удалось.

— Видимо, зажало перекосившимся комингсом, когда судно выкинуло на берег. Это грузовая самоходная баржа, у неё большой дэдвейт, так что приложить должно было неслабо. Вон, если приглядеться, даже палуба винтом пошла. Кораблики полегче имели шанс пережить катаклизм, но такая груда железа была обречена. Давай поищем, чем это расклинить. Может, в ходовой рубке найдётся какой-то инструмент? Ну-ка, пойдём, проверим, сокровища сами себя не отыщут! О, смотри-ка, открыто! А вот и кувалда, прям у порога! Не надо быть Шерлоком Холмсом, пацан, чтобы раскрыть эту цепочку событий. Вот кувалда, вот открытая дверь, на рычагах и полотне следы ударов. «Как вы думаете, Холмс, что тут случилось? — Элементарно, Ватсон! При катастрофе эту дверь тоже подклинило, но кто-то из команды выжил, отбил её кувалдой и выбрался наружу! — Гениально, Холмс! Ваша дедукция не знает себе равных!» Шерлок Холмс, пацан, это такой сыщик из книжек, которыми я в детстве зачитывался. Тот ещё социопат, между нами говоря. Наркоман, невыносимый сноб, не желающий знать ничего за пределами профессиональных интересов, да ещё и характер говно. Типичный англичанин, в общем, — он у них прям национальный герой, хотя его выдумали. А доктор Ватсон — это его туповатый, но милый помощник, введённый в действие для того, чтобы главному герою было на ком демонстрировать своё интеллектуальное превосходство. Без Ватсона он бы выглядел просто унылым мудилой, каковым и являлся. Холмс был частным детективом… Чёрт, как бы тебе это объяснить? Ладно, не буду тебя грузить концепцией преступлений против личности, которых у вас тут по определению не было, будем считать, что он просто офигенно разгадывал всякие загадки. В основном, за счёт того, что автор ему безбожно подыгрывал, подкидывая незаметные прочим улики, но это не помешало Холмсу стать символом проницательности, а не человеческого говнизма. Ладно, что у нас тут? Раз речники уцелели и выбрались, то, скорее всего, прихватили с собой всё ценное. Но даже то, чем они побрезговали, может пригодиться нам. Мы, как минимум, уже стали богаче на одну кувалду, пацан!

Ингвар, заинтересованно посвистывая, бегает по рубке, открывая шкафчики и заглядывая в ящики столов.

— Вот ведь хозяйственные какие, — говорит он с досадой, — шаром покати. Хотя… Йо-хо-хо! Отличный приз! Не будь я бывший пиратский капитан, если в этом чехле не… О, точно! Бинокль! Ты себе не представляешь, пацан, как мне надоело видеть в дали одни туманные перспективы. Очень хочется уже какой-то конкретики. Очки на минус два мне бы тоже пригодились, но бинокль — это вещь! Что я за капитан без бинокля? Да, корабль мы ещё не построили, но я всё равно капитан. Потенциальный. Так что бинокль мне нужен позарез. Когда поплывём по воле волн и течения на нашем будущем плоту, сяду на палубе и буду в бинокль пыриться, как в детстве мечтал. Высматривать на берегах всякое полезное и хозяйственно прибирать его к рукам. Самое, пацан, пиратское занятие, йо-хо-хо. Ладно, пойдём применим кувалду к трюмному люку. Раз он до сих пор заклинен, то всё содержимое трюмов в нашем распоряжении! Представляешь, как много интересного можно найти на такой здоровенной посудине?

Ингвар уверенно и сильно бьёт по рычагам запирания люка, пока они не сдвигаются, получив свободный ход.

— А теперь по углам обстучать, пацан, и перед нами распахнётся сокровищница! Там груды золота лежа-а-ат! И мне они принадлежа-а-ат! — запел он воодушевлённо. — Золото нам, конечно, ни к чему, а вот от какой-нибудь жратвы, не созданной методом высокомолекулярного синтеза полимеров, я бы не отказался. Для разнообразия. А ну-ка, налегли, давай-давай, ну! Может быть, именно твой цыплячий вес станет той соломинкой, что ломает спину… О чёрт! А ну, назад! Да, можешь блевать прямо тут, какая уже разница, хуже вонять точно не станет… Четырёхмесячной выдержки трупы, это, я скажу тебе… Пошли, пошли отсюда. Вон, с наветренной стороны сядь, продышись. Да, кажется, что уже привык к этому запаху, но потом понимаешь, что к такому привыкнуть невозможно. Но блин, какие же уроды были эти, из рубки! Сами, значит, сбежали, а тех, кто в трюме, оставили умирать. Тут работы было на полчаса, сам видел, но они даже не попытались. Никаких следов на рычагах. А ведь агрорадиуса тогда не было, он не сразу образовался. Как бы не через неделю первые проявления начались, я тогда сильно удивился. Как-то не ждёшь от ваших спонтанного проявления агрессии, зайки же все такие. Я тогда помогал откапывать выживших, кой-кого ещё можно было спасти, если не придавило, а просто заперло. Как сейчас помню, подвал освобождали, в нём семья с ребёнком. Удачно спустились. Выход завалило упавшими перекрытиями, но осталась отдушина, откуда они дышали и куда орали «Помогите». У них там было сколько-то воды и даже еда какая-то, так что им ещё повезло. Ну, тогда так казалось, во всяком случае. Живы — уже счастливчики. Выжили вместе — вообще боженька в жопку поцеловал. Почти все тогда потеряли всех, в живых-то едва каждый сотый остался, представляешь, каковы шансы уцелеть семьёй? Впрочем, что я тебе объясняю? Ты-то наверняка сирота теперь. И знаешь, что я тебе скажу, пацан? Ты уж извини, но оно, может быть, и к лучшему. Это у тебя агрорадиуса почему-то нет, а твоим, к примеру, родителям вряд ли бы так повезло. Вот и та семья, в подвале… Эх… Мы их копали впятером, лопатами и ломами, никакой техники с самого начала не было, как и спасателей всяких. И уже были близко, как вдруг мужик, который со мной копал, останавливается, разворачивается и смотрит на меня. И глаза у него становятся такие… Ну, ты знаешь, наверное. Или не знаешь. Как-то ты выживал до нашей встречи, пацан, но если бы ты хоть раз увидел глаза заагренного вблизи, то я бы вряд ли сейчас с тобой разговаривал. Разве что ты очень быстро бегаешь. Но я тогда в первый раз увидел и вообще не понял. Бац — и он меня отоваривает по башке лопатой. Я от неожиданности вообще ничего сделать не успел. Хлоп и с копыт! Прихожу в себя, а он уже за последнего принялся. У них ещё агро не проснулось, они как телята жалобные были, только плакали и глазками лупали, вот как ты сейчас. Я ему ору: «Ты чего, сбрендил?» — а у него глаза безумные, зубы оскалены, понимания в лице ноль. Ну, думаю, сорвало резьбу у мужика. Оно и немудрено, когда вокруг руины вперемешку с давленными соплеменниками. Тут всякое может с крышей случиться. В общем, отобрал у него лопату, ей же его и приголубил до потери боеспособности. Драться-то у вас один чёрт никто не умеет. Подхожу к последнему выжившему спросить, как он там, — остальных уже только закапывать, во что он их лопатой превратил, даже смотреть не хочется, — а у того уже тоже глаза стекленеют. Накатила агрессия. Пока я его угомонил, из того подвала, что мы копали, сначала визг женщины и крик ребёнка, потом такие звуки, что лучше бы мне их никогда в жизни не слышать — и тишина. Я не сразу понял, что вот так — со всеми, и что к людям приближаться больше нельзя. Всё думал, что это ситуативный психоз кроет отдельных слабонервных, и они окружающих индуцируют. А оказалось, что у вас все слабонервные. Ну, или ещё какая причина, не знаю. Может быть, это как-то связано с тем, что до того у вас агрессия на нуле была. Накопилось, типа. Но это я так, вообще рассуждаю. На самом деле я как до того не понимал, почему вы такие индифферентные, так и после не понимаю, почему у вас башню рвёт. Может, это две ягодицы одной задницы, а может, вообще никак не связано. Боюсь, пацан, мы этого уже не узнаем, потому как контрольной группы для исследования не сохранилось. Если кто и остался, как ты, нормальным, то шансов выжить среди заагренных у него было примерно ноль. Жаль, ты не можешь рассказать, как это у тебя получилось. Да это не так уж и важно. Выжил — и молодец. Ладно, авось там уже немного проветрилось. Ты тут посиди, подыши, полюбуйся пейзажем и старайся не принюхиваться. А я рыло тряпкой замотаю и таки загляну в этот чёртов могильник. Раз они все померли, то и груз им, надо полагать, без надобности. За меня не переживай, как говаривали мои бывшие коллеги: «Мёртвые не кусаются!» На, вот, тебе бинокль, чтобы не скучно сидеть было. Посмотри пока, что вокруг интересного. Доложишь потом. А, да. Не доложишь. И ладно, так посмотри. В познавательных целях. Глазами сюда, а вот этим колёсиком под себя настроишь. Всё, пошёл я…

Ингвар, замотав лицо футболкой, ныряет в смрадную темноту трюма, а мальчик, покрутив в руках бинокль, приставляет его к глазам и начинает увлечённо разглядывать противоположный берег реки. До него несколько сотен метров, но бинокль хороший, и можно увидеть во всех неприглядных подробностях картину разрушенной речной инфраструктуры: упавшие береговые причалы, обвалившиеся пролёты огромного моста, раздробленный бетон набережной, сложившиеся, как карточные домики, панельные здания прибрежной застройки. Постепенно он так увлекается, что, когда его спутник возвращается из трюма, паренёк продолжает увлечённо пялиться в бинокль.

— Да, пацан, — говорит Ингвар мрачно и несколько раз сплёвывает в воду, безуспешно пытаясь избавиться от привкуса гнилого мяса во рту, — этот груз нам бы ничем не помог. Не кривись, я в курсе, что воняю как лопата грабителя могил. Нагреем воды, постараюсь отмыться, а пока просто не нюхай. Знаешь, что они везли на этом корыте? Не знаешь, откуда тебе знать. Людей они везли, пацан. Полный трюм. Человек триста, не меньше. И, судя по условиям перевозки, вряд ли это был туристический круиз. Похоже, не так уж у вас всё было розово и пушисто, как показывал мне телевизор. Ты знал об этом, пацан? Вряд ли. О таком обычно не знает никто, кроме непосредственных участников. Когда баржу выкинуло на берег, одни погибли сразу, а другие — от травм позже, но этим ещё повезло. Остальные умирали в железном ящике от голода и жажды, пока их не настиг агрорадиус. Сил, чтобы рвать друг друга в клочья, у них оставалось к тому времени немного, но они старались как могли. Поверь, пацан, тебе повезло, что ты этого не видел. Ладно, апокалипсис есть апокалипсис, никто и не обещал, что будет легко. Брёвен не нашли, но всё же мы в прибылях — кувалда и бинокль. Как тебе прибор? Что ты меня за рукав тянешь? Смотреть? Куда смотреть? Да покажи ты точнее, берег большой! Пальцем ткни, что ли… Хрен я пойму, куда ты тычешь… Туда? И что там? О… Блин… Слушай, пацан, а ты молодец. Я бы не факт, что заметил. Выглядит перспективно, ты прав. Катерочек маленький, но с каютой. И на вид скорее целый, чем нет. Во всяком случае, с этого борта. Если с другого нет, к примеру, дыры размером с овцу, то нам и плот никакой не нужен. Сидит носом на мели, но это вам не баржа, мы его спокойно стащим. Ну, как «мы»? Я стащу, а ты будешь стоять рядом и испытывать чувство неловкости за свою слабосильность. Шучу, шучу, не заводи себе комплексов. Просто ты плохо питался последнее время. Наберёшь вес, накачаешь мышцу, будешь силач. Вот, например, гребля очень способствует формированию атлетической фигуры, баба-с-веслом не даст соврать. Видишь, у него там вёсла вдоль планшира закреплены? Это твой будущий спортзал, пацан. Тренажёр всего один, зато свежего воздуха сколько угодно и виды хорошие. В общем, держи пальцы крестиком, чтобы это корыто оказалось плавпригодным. Сэкономим кучу сил, а главное — времени. Что-то мне подсказывает, что его у нас не так чтобы много.