Глава 14. Она работает!

После разговор с дядей Марвелотта пребывает в глубокой задумчивости. С его слов выходит, что поместье ещё со времён деда поддерживает плотные связи с тёмными: поставляет продукты и не только. Это самое «не только» драу тщательно не комментировал, но дал понять, что продуктами дело не ограничивалось. Торговля с драу категорически запрещена, конфискация поместья будет наименьшей из возможных проблем. На это дядя намекнул, давая понять, что терять семье Колловски нечего, а значит, поставки должны быть продолжены. Особенно некоторых специфических культур.

Марва попросила Альфонсо вызвать к ней Гвенвивар, а в ожидании друидессы продолжила прерванный визитом дяди осмотр отцовского кабинета. Немного обидно, что какому-то драу родители доверяли больше, чем дочери, но именно он подсказал ей, что сейф за картиной. Портрет матери в парадном платье откидывается на скрытых петлях, за ним металлическая дверца с цифровым замком. Девушка припала ухом к сейфу и защёлкала барабанчиками набирателей, но это не помогло: чтобы отличить «правильный» щелчок от «неправильного», нужно либо слух острее, либо опыта больше. В задумчивости Марва набирала разные комбинации наугад, одну за другой, пробуя всё, что приходило в голову. Повезло на её дне рождения — две цифры года, две цифры месяца две цифры дня. Замученный сейф с облегчением сдался, дверца отошла. «Надо же, — подумала она, — что-то я всё-таки для отца значила».

Внутри оказалась стопка бумаг, мешочек с золотыми пазурами, отцовский пистолет, слишком большой и тяжёлый для девушки, и сложный стальной ключ.

«Жаль, что я не нашла всё это раньше, — с досадой подумала Марва, — брату пригодились бы деньги, да и пистолет, пожалуй, был бы нелишним. Если верить дяде, в Бос Турохе есть те, кто не любит Колловски». Ключ она опустила в карман, деньги и пистолет положила обратно, а бумаги кинула на стол. Это оказалась прошитая стопка записанных в столбик вычислений, перемежаемых чертежами и схемами, которые смутно о чём-то напомнили. Посмотреть подробнее не получилось — пришла Гвенвивар.

— Вы звали меня, мадмуазель Марвелотта? — недовольно спросила друидесса.

У девушки сложилось стойкое впечатление, что главный агромаг поместья её за что-то сразу невзлюбила, но, может быть, у дамы просто такой характер, необычный для спокойных и уравновешенных природных магов, особенно если они из фирболгов, народа добродушного и мягкого.

— Да, мистрис агромаг. Я хотела обсудить с вами урожай йодомагина.

— Не хочу об этом говорить, — резко ответила Гвенвивар. — Своё мнение я уже высказала: запахать и забыть, засеяв освободившиеся земли пофигикой или наплевантусом. Они хорошо растут на почве, обогащённой чужими ошибками.

— Вы знаете, для чего он нужен?

— Не хочу знать.

— А вам скажу: без него умирают дети.

— Драу!

— Дети драу, которые вынуждены жить в отравленных подземельях Жендрика. Взрослые адаптировались, но дети… Один из десяти доживает до совершеннолетия!

— И становится убийцей с чёрной кожей и чёрным сердцем! — закричала друидесса. — Если умрут все, я буду только рада!

— Распорядитесь, чтобы урожай убрали, обработали и подготовили к отправке, — сказала Марва твёрдо.

— Вы совершаете ужасную ошибку, — ответила та. — Я надеялась, что вы окажетесь благоразумнее ваших родителей и не будете продолжать их отвратительную связь с тёмными. Увы, мои надежды не оправдались. Я ухожу, мадмуазель Марвелотта. Ищите себе другого друида.

— Гвенвивар, подождите!

Но поздно, она уже ушла.

— Вот же мрак, — расстроилась Марва. — Ну за что мне всё это?

Альфонсо подтвердил: агромаг поставила его в известность об увольнении по собственному желанию, и он выплатил ей жалование из оборотной кассы поместья. Девушка рвалась поговорить с ней ещё раз, переубедить, отговорить, но гоблин-дворецкий сообщил, что Гвенвивар уже собрала вещи и отбыла с караваном, забравшим продовольствие для города.

— Думаю, мадмуазель, она давно готовилась к этому шагу.

— Но почему, Альфонсо? Она много лет работала на родителей, её всё устраивало, и вдруг…

— Недавно на границе с Жендриком вырезали деревню фирболгов. У Гвенвивар погибли все родственники.

— Драу?

— Она думает, что да. Расследование не проводилось, Бос Турох не рекомендует селиться на спорных землях и считает, что те, кто пренебрёг предупреждением, виноваты сами.

— К нам это тоже относится?

— Да, мадмуазель Марвелотта. Ваш дед основал латифундию на свой страх и риск. Город ничего не сделает для нашей защиты, если что-то пойдёт не так.

— Но с чего драу вдруг убивать фирболгов, которые жили там давно и наверняка отдавали им часть урожая?

— Не знаю. Но мистрис Гвенвивар не хотела ничего слышать на это тему. Она надеялась убедить Вас отказаться от… некоторых старых договорённостей, о которых я, разумеется, ничего не знаю.

— Да ладно тебе, Альфонсо, я уже всё поняла!

— Всё ли, мадмуазель Марвелотта?

Организовывать уборку йодомагина Марве пришлось самой. Фирболги делали это не раз, процедура им понятна, так что больше было беготни в попытках их собрать. Оказалось, что просто «взять и приказать» не работает, потому что все уже заняты на других полях, в латифундии вообще никто не сидит без дела. В конце концов девушка просто отловила первых попавшихся крестьян и отправила собирать стручки, попутно выяснив, что после этого урожай надо отправлять на просушку и какое-то «лущение», что бы это ни было. Затем понадобилось найти Бофура с трактором, чтобы он доставил собранное в амбар, причём тоже самой, потому что фирболги сурового дварфа побаиваются.

— Паршиво нам придётся без Гвенвивар, — прямо сказал тот. — Собрать-то лопоухие соберут, большого ума не надо. Сушилка тож работает, машина лущильная на ходу, тудом-сюдом, упакуем в лучшем виде. Но дальше-то что? Что с землёй делать? Пахать? Сажать? Под пар? Я в этом ни уха ни рыла, мамзель, но без друида что-то вырастить в нынешние холода будет непросто.

— Ты тоже думаешь, что надо было послать драу степью? Пусть их дети умирают?

— Я, мамзель, о таких сложных материях не думаю. У меня от них голова чешется. Вы мне лучше скажите, персоп-то когда теперь будет, тудом-сюдом? Солярий нам нужон позарез.

— То есть ты тоже всё знал, — вздохнула Марва. — Что персоп нам качают драу в обмен на йодомагин, что после смерти родителей его не отгрузили, а драу подождали-подождали, да и закрыли на своей стороне задвижку?

— Ну, такое, — уклончиво ответил дварф, — мне этого знать так-то не положено. Потому что если знал и не донёс, то, считай, соучастник. Пойдёшь за компанию, тудом-сюдом. Так что, мамзель, тут никто ничего не знает, не видит и не слышит. Потому что с одной стороны у нас Бос Турох, а в другую до Жендрика доплюнуть можно. И жить всем очень хочется…

***

Пока на поле идёт сельскохозяйственная суета, Марва попросила Бофура отвезти её к стоящей неподалёку башне. Трактор неторопливо катит между полями, а девушка, глядя на них, ощущает неприятную растерянность. Что это за зелёные кустики? Фигуника? Похерожь? А эти деревья рядами? Пока плоды не завязались, как отличить змеяблоки от пофиксинов? «Ничего, — успокаивает себя она, — первое время работники справятся сами, а там, глядишь, брат оформит наследство, наймём нового друида».

Вблизи башня кажется особенно огромной. Стоя у её основания, Марве приходится задирать голову, чтобы увидеть верхушку.

— Зачем отец её строил, Бофур? — спросила она дварфа. — Когда я уезжала, тут только фундамент был.

— Никто не знает, мамзель. Железо привозили откуда-то из пустошей эти мраковы ящерицы…

— Дракониды?

— Да, они самые, на здоровенных таких повозках, тудом-сюдом через степь. По двадцать баранозавров на каждую! Собирали её железные болваны…

— Кованые?

— Да. Я, мамзель, как хотите, а не понимаю, как вы с ними дело имеете. Железяка всегда железяка, как её ни магичь. Я бы их всех под пресс и в перековку! Ну и я помогал, конечно. Паровой кран подогнали, так на нём рычагами ворочал. Внутри дура эта пустая, только трубы всякие тудом-сюдом, но труб много, и они тяжеленные, без крана никак. Потом, как собрали, отец ваш бесперечь наверх лазил, сидел там целыми днями, мастерил чего-то, но с собой никого не брал. Бывалоча даже еду ему туда передавали. Он верёвку с корзинкой спускал и обратно поднимал, тудом-сюдом. А для чего оно — не говорил, да я и не спрашивал. Меньше знаешь, крепче спишь.

— И что потом? Достроили и бросили?

— Однажды, мамзель, — зловеще понизил голос Бофур, — приехали к нам из самого Бос Туроха! На магической карете, тудом-сюдом! Вся в золоте, глаз не отвести. Вылезают, значицца, оттудова сплошь ельфы, преважнючие такие, носами крутят, рожи корчат, не нравится им запах, что ли. Они, поди, за городские стены и не выезжали никогда. Отец ваш их привечает, приглашает пройти в дом, а мамка ваша, наоборот, собирает всех, кто тут работает, и велит идти в подземелье.

— В подземелье? Зачем?

— Сказала, мол, для нашей безопасности. Все собрались под замком, в подвалах, а потом как загудит! Аж пол задрожал! Все перепугались… То есть все кроме меня, конечно, — гордо уточнил дварф, — я-то сразу понял, что это махина какая-то большая заработала. Поработала с полчасика, и всё затихло, а чуть позже и нас отпустили. Вышли мы, глядим, а ельфы на своей карете уже и уехали. И тут Гвенвивар как давай ругаться! Посевы, мол, за эти полчаса посохли, как будто их месяц не поливали! Я глядь — а от башни этой жаром пышет, как от паровой топки! Не подойти. Два дня потом остывала, тудом-сюдом! Вот так-то, мамзель.

— И ты, конечно, совсем не догадываешься, что всё это значит?

— Папенька ваш изрядный был механург, — уклончиво ответил дварф. — Но с ельфами он, как по мне, хороводился зря. Что с теми, что с ентими. Паскудный народец. Назад поедете али как? Трахтор-то на полях нужен, да и у меня дел хватает.

— Езжай сам, — отмахнулась Марва, задумчиво рассматривая башню, — я пешком вернусь.

Когда дварф укатил, Марвелотта решительно открыла железную дверцу в основании башни и вошла внутрь. Строение оказалось пустотелым, представляя собой каркас из металлических балок, обшитый потускневшими бронзовыми листами. В центре вертикальный пучок толстых труб, а вдоль стены узкая винтовая лестница. Подниматься по ней долго и утомительно, девушка несколько раз присаживалась на ступеньку и давала отдых гудящим ногам, разглядывая внутренности башни. Трубы, трубы, трубы… Основные идут прямо, от земли до верхней площадки. Их немного, они такие толстые, что Марва, наверное, легко поместилась бы внутри. Она слабо представляет себе, сколько стоит выкатать такую трубу на заводе в Жерле, а потом ещё и доставить на Дулаан-Зах с Конечного Края на грузовом краеходе, но явно очень недёшево. Отец вложил в это сооружение кучу денег, а она до сих пор не представляет себе, откуда у него вообще такие суммы. Вокруг толстых труб сложная обвязка из более тонких, на некоторых из них вентили и задвижки, к которым ведут тонкие мостки от промежуточных площадок, на которых установлены контрольные панели со стрелочными приборами. Похоже, настройка этого хозяйства была довольно сложной. Марва так и не смогла сообразить, что это вообще такое.

Наверху, на большой круглой железной площадке с ограждением, её встретили ветер и непереносимо яркое сияние расположенного неподалёку светила. Натянув на нос тёмные защитные очки, девушка осмотрелась. В центре площадки расположено сложное механургическое устройство, венчающее собой тот пучок труб, что идёт внутри башни. Вблизи стало заметно, что металлический каркас основы и намотанные из металла многослойные кольца носят на себе следы сильнейшего нагрева, да и сама площадка потемнела от жара.

***

Создание светил стало вехой, с него начался отсчёт новой эры, летосчисления «от Зари». Историю до этого момента стали называть «Мраком», она оставила о себе столь неприятные воспоминания, что это слово часто используют на Дулаан-Захе как ругательство. В школе им рассказывали, что когда-то в незапамятные времена светилось само небо, да так ярко, что никакого солнца было не нужно. Точнее, конечно, не небо, а Край — окутывающая все кифандиры магоматерия, источник магии Альвираха. Земля тогда была очень тёплой, почти горячей, Дулаан-Зах покрывала густая растительность, в которой бродили исполинские твари — странные животные-гиганты, из которых до сегодняшнего дня дожили, кажется, одни тортилусы, основы Бродячих городов. Жендрик был населён великанами, которые держали эльфов не то за рабов, не то за домашних зверушек, и вообще всё было совсем не так, как сейчас. Но со временем земля стала остывать, Край гаснуть, и на Альвирахе воцарились вечные промозглые сумерки. Дулаан-Зах ещё туда-сюда, тут и земля не остыла окончательно, и Край ещё даёт тусклый свет. А вот на остальных кифандирах стало совсем плохо. Пришёл Мрак. И тогда ондоры изобрели Светила. Первым стало шестнадцатеричное светило Бос Туроха, дважды по восемь солнц на башнях окружающей город стены, затем была освоена маготехника мобильных светил, и их получили в аренду Бродячие города, крупные латифундии и другие значимые поселения Дулаан-Заха. Началась Эра Зари, снова стало светло и тепло, а Бос Турох превратился в один из богатейших городов населённого мира. Но светило — это магия, а отец был кем угодно, только не магом. Что же тогда горело на башне?

Уже на подходе к замку Марвелотта увидела собравшихся в большую толпу фирболгов. Работники поместья побросали свои инструменты и стоят, тихо переговариваясь.

— Что случилось? — спросила Марва, подойдя.

«Хозяйка, это хозяйка, спроси её, нет, ты спроси…» — зашептались, толкаясь, крестьяне.

— Скажите, — наконец набрался храбрости один из них, — а правда, что Гвенвивар ушла?

— Да, — подтвердила девушка. — Сегодня она решила уволиться и покинуть поместье. Мне очень жаль, но это её выбор.

— А правда… — совсем робко спросил фирболг, — что нас теперь всех убьют драу?

— Нет, это неправда. В поместье вы в полной безопасности.

— А Гвенвивар говорила…

— Боюсь, она была слишком расстроена, чтобы рассуждать здраво.

— Она сказала, что ваши родители были за драу, но они всё равно их убили! — загомонили работники.

— Сказала, что вы тоже такая!

— Что из-за таких, как вы, убивают нас!

— Что драу убили наших в деревне!

— Что йодомагин нужен драу, чтобы всех убить!

— Мы не хотим помогать драу, но боимся, что нас убьют!

— Мы боимся оставаться в поместье!

— Мы хотим уйти!

— Тихо! Тихо! Не все сразу! — закричала Марва.

Постепенно собравшиеся затихли, и теперь выжидающе смотрят на неё.

— Я вам обещаю, что никакие драу вас не тронут! — сказала девушка твёрдо. — Возвращайтесь к работе и не верьте слухам.

Фирболги помялись, переглядываясь, и неохотно начали расходиться. У девушки осталось ощущение, что она как-то не до конца их переубедила, но никаких идей, что с этим делать, тоже нет. «Мне очень не хватает брата, — подумала она с сожалением. — Он выглядит гораздо внушительнее».

***

Несмотря на усталость и расстроенные нервы, Марвелотта не выдержала и, наскоро перекусив, спустилась в подземелье к «Ходуле». Кованый встретил её возле стальной двери.

— Смотри, железка, — сказала девушка торжествующе, — ключик-то вот он!

Ключ подошёл, замок щёлкнул и протрещал, открываясь. Дверь толстая, тяжёлая, идёт туго. За ней коридор, стены которого также обшиты металлом. «Отец просто целое состояние на это потратил», — невольно отметила Марва. Ещё одна дверь, тяжёлая настолько, что Кованому пришлось ей помочь, сил открыть не хватило.

— Ага! Я так и думала! — удовлетворённо сказала девушка.

На стенах висят металлические цилиндры с толстыми стеклянными окошками, в которых светится какая-то голубая субстанция. Они подключены к кронштейнам с манометрами, видимо, заправочным терминалам.

— Не знаю, что там такое синенькое внутри, но мрак меня подери, если эти штуки не подойдут как родные для топливного отсека махины! А вот и тачка, на которой их возили, уверена, это от её колёс следы на полу! Что скажешь, железка, я справилась?

— Вы движетесь в верном направлении, — сказал ровным, как всегда, голосом Кованый.

— Тогда помоги мне погрузить одну из этих штук! На вид они чертовски тяжёлые!

— Рекомендую не торопиться с действиями, — сказал Кованый, как показалось Марве, неохотно.

— Я что-то не учла? — сообразила девушка. — Раз ты меня предупредил, то что-то серьёзное… Пожалуй, стоит осмотреться получше. Например, проверить, откуда подаётся эта синяя жидкость, может, там надо сперва вентиль перекрыть? Ну-ка, что тут в соседней комнате…

В прилегающем помещении нет ни вентилей, ни труб, только несколько шкафов. Открыв ближайший, Марвелотта увидела защитные маски с дыхательными приборами. В другом висят тяжёлые плащи с плотными капюшонами, на полке рядом перчатки.

— Так вот в чём дело! Эта синяя гадость, видимо, очень ядовитая! Спасибо, что предупредил, Кованый. Если бы стала отключать баллоны голыми руками, то наверняка надышалась бы парами, а то и брызги попали в лицо. Пожалуй, воспользуюсь подсказкой и наряжусь. Вот этот комплект, судя по размеру, мамин. Значит, она тоже тут бывала, не только отец.

Марва ремнями закрепила на спине бронзовый баллон с воздухом, накинула поверх кожаный плащ с капюшоном, натянула на лицо дыхательную маску с защитными очками.

— Теперь-то можем заправить «Ходулю»?

Голос из-под маски звучит глухо и странно, но Кованый понимает и молча возвращается в комнату со свинцовыми стенами. Внимательно осмотрев подключение, девушка закрыла бронзовый краник на трубке, открутила накидную гайку, жестом показала Кованому: давай! Тот без возражений подошёл и стальными руками снял баллон, поставив его на тележку.

«Одного пока хватит, — подумала Марва, — я не собираюсь никуда ехать, просто попробую запустить установку».

Кованый без видимого усилия докатил тачку до «Ходули», где девушка зацепила баллон талью и подняла наверх, ещё раз убедившись, что все механизмы сделаны точно под эти цилиндры. Наверху снова понадобилась помощь Кованого, чтоб вставить цилиндр в загрузочную ячейку. Подошло идеально, крышка закрылась, прижав и окончательно зафиксировав соединение.

— Кажется, всё сделано правильно, — осторожно сказала Марва, косясь на Кованого.

Тот промолчал. Наверное, эта штука как минимум не взорвётся сразу. «Всё-таки железяка не заинтересован в моей гибели, — решила девушка, — а значит, ничего совсем уж безумного я не делаю».

Решительно подойдя к стене, она опустила рычаг запуска. Загудело, захлюпал топливный насос, потом несколько секунд тишины, и, когда Марва уже решила, что в чём-то ошиблась, внутри начал нарастать тяжёлый гул, пол пронизала вибрация, контрольное окошко, забранное пластиной тёмного толстого хрусталя, засветилось ярким режущим глаза светом, от труб потянуло теплом, стрелки приборов неохотно оттолкнулись от нулей на шкалах и поползли к зелёным секторам.

— Работает! Железка, ты видишь? — торжествующе провозгласила Марвелотта. — Она работает!