— Мило, мило, — оглядывает помещение Полчек, — хотя и скромнее, чем я ожидал. А где тут бар?

— Если купить слишком дорогую недвижимость, попадаешь в зону внимания Консилиума, — пояснил Вар. — Тогда каждая собака будет знать, что этот дом мой. Кроме того, для моих целей достаточно и небольшого дома.

— Для твоих целей здесь достаточно было бы одной спальни, блудодей. Так что насчёт бара?

— Вон за той дверью.

— Благодарю, это всё, что я хотел узнать об этом жилище, — драматург, потирая руки, направился к цели.

 

— Гостевые спальни на первом этаже, — сказал Вар Завирушке и Спичке, занимайте любые. — Прислуга придёт утром, но на кухне наверняка есть какая-нибудь еда. На случай, если я заявлюсь неожиданно. Если вы голодны...

— Я ужасно хочу есть! — призналась Завирушка. — И жутко устала.

— Неудивительно, юная леди, — галантно кивнул Вар, — вы пробили изрядную дыру в Мироздании. Думаю, это энергозатратный процесс.

— Я? Дыру?

— Ты ничего не помнишь, что ли? — спросила Спичка.

— Помню, что пыталась колдовать, но ничего не получалось, а потом рядом вдруг оказался Дебош Пустотелый, — девушка, болезненно скривившись, ощупала шею, — наверное, синяки будут. А больше ничего.

— Оно, может быть, и к лучшему, — заключила дварфиха. — Всё хорошо, что хорошо кончается.

— Мы победили? Андеды больше меня не тронут?

— Это тебе надо потом обсудить с Полчеком, — ответила Спичка уклончиво. — А сейчас поешь, отдохни, прими ванну. Так себе вышла поездочка. Я ещё вытрясу с них полную компенсацию, вот увидишь!

 

— Как тебе вино? — спросил Вар, когда они с Полчеком остались в гостиной одни.

— Слишком дорогое для моего плебейского вкуса, — фыркает тот. — У меня ощущение, что я пью жидкие куспидаты.

— Пазуры, Полчек, пазуры! Если бы я не знал, что ты ничего не понимаешь в вине, то решил бы, что ты прихватил самую ценную бутылку нарочно.

— Тебе жалко?

— Сегодня нет. Когда ещё выпить неприлично дорогого вина, как не по поводу чудесного спасения от неминуемой гибели? Ты понимаешь, что нам просто повезло? Твоя дварфиха — та ещё штучка, но в итоге андеды бы нас раскатали.

— Скорее всего, ты прав, — Полчек оценил напиток на просвет, понюхал, пожал плечами и отхлебнул. — Хорошее вино, но и только. За что тут платить золотом?

— Ты безнадёжен, — отмахивается Вар. — Ты понимаешь, что андеды придут за ней? Рано или поздно. Они бессмертны, и сколько бы мы ни побеждали их в бою, Дебош будет возвращаться снова и снова.

— И что ты предлагаешь?

— Отменить контракт. Это единственный способ от них избавиться.

— Насколько я понимаю, отменить его может только тот, кто оплатил? А мы даже не знаем, кто это.

— Неважно, кто конкретно. Мы же знаем, что это Дом Теней, верно? Больше-то некому.

— И что нам это даёт?

— Наши интересы совпадают. Теперь ты тоже кровно заинтересован в том, чтобы я возглавил дом. Если эта девочка тебе хоть немного дорога.

— Ты хочешь сместить Матриарха? — удивился Полчек. — Я думал, место в Малом Совете Дома — предел твоих амбиций.

— Дело не в амбициях... Впрочем, хоть бы и в них, какая разница. Пойми, только встав во главе дома, я смогу отменить контракт андедов. Его наверняка заключала если не сама Матриарх, то по её указанию.

— И что тебе будет за дело до девочки, когда ты умостишь свою тощую жопу в самое главное кресло Корпоры? Наоборот, чем меньше людей будут знать, какой ценой ты в него забрался, тем лучше. Я тогда и за свою голову медного мизинца не дам, — засмеялся Полчек. — Никто не любит свидетелей.

— Ты не понимаешь. Она дочь Летаны, то есть прямая наследница по материнской линии. Мне гораздо выгоднее ввести её в дом, мы будем естественными союзниками, она станет моим тайным оружием.

— А она хочет?

— Чего?

— Стать твоим оружием?

— А твоей бомбой она стать хотела? Полчек, давай не будем изображать хотя бы друг перед другом, что желания этой милой малютки что-то значат. Её судьба — быть использованной или уничтоженной. Или сначала использованной, а потом уничтоженной. По крайней мере ни ты, ни я не желаем ей смерти.

— Так что ты от меня хочешь, Вар? — озадачился драматург. — Я не могу посадить тебя на место Матриарха. У меня, разумеется, нет никакого влияния на Дом Теней.

— У тебя есть влияние на девочку. Она тебе в рот смотрит и с ладошки ест. Тебе она нужна, чтобы взломать клетку нефилима и выбить стул из-под Дома Теней? Прекрасно, я обеими руками за. С Вечной поступили неправильно, Дому не помешает хороший пинок, иначе Матриарха не сковырнуть. Но потом ты отдашь девочку мне.

— Она не вещь, которую можно переложить из кармана в карман.

— Она юна и наивна. Это практически одно и то же. Полчек, она ведь тебе не нужна?

— Никто никому не нужен, Вар, если вдуматься, — смеётся драматург. — Но это не повод вести себя с людьми по-свински. Я не идеален, я воспользовался ситуацией, но я объяснил ей и предложил выбор...

— Ха! Зная, как ты умеешь объяснять, выбор был чистой формальностью! Это как конфетку у ребёнка отнять!

— Вар, ты когда-нибудь пробовал отнимать у детей сладости?

— Ты понял, о чём я.

— Послушай, Вар. Я ей не отец, не брат и не опекун. Я не влюблён в неё и не собираюсь предлагать руку и сердце. Хочешь чего-то — убеди девушку сам. Судя по тому, что ты купил целый дом ради одной спальни, уговаривать девушек умеешь. А теперь извини, мне нужно вернуться к моей пьесе. Я ровно в нужной степени пьян, — Полчек вытащил из походной сумки пачку исписанных листов и водрузил их на низкий столик.

 ***

 Проснулась Завирушка от голоса в своей голове. Голос был знакомый, задорный, женский, но слышать его так, как будто кто-то кричит тебе в ухо изнутри, было очень непривычно, и девушка не сразу поняла, чей он.

— Уже работает? Говорить, да? А куда? Всё равно куда? А она точно меня услышит? А когда? Да отстань ты, ничего я не тупая! Сам ты...

Голос смолк.

— Фаль, это ты, что ли? — удивлённо спросила Завирушка.

В голове было тихо, в комнате тоже. За окном было ещё темно, тускло тлел магический ночник, и девушка уселась на кровати, поджав ноги.

— И что это было? — тихо спросила она в пространство.

Ответа не последовало. Она подумала, что жизнь её становится чем дальше, тем более странной, и удивляться голосам в голове уже не приходится. Хорошо хоть знакомый голос, а не реклама мирадов какая-нибудь. Говорят, в Корпоре и такое бывает. Битва с андедами и её позорный обморок, скрывший финал сражения, оставили в памяти тревожное чувство — как будто она пропустила что-то очень важное. То, что может сильно изменить её жизнь. «Впрочем, куда уж сильнее? — сказала она себе, оглядевшись. — Не так я представляла себе прибытие в Корпору, когда уезжала из монастыря».

Изящный интерьер, мягкая кровать с белоснежными простынями, ночная рубашка в кружевах, которую ей, немного смущаясь, выдал Вар. «Всё это очень мило, но что дальше? — думала девушка. — До Воссияния Вечны ещё неделя, а я уже вся как на иголках. Скорее бы всё закончилось!»

— ...Не мог предупредить? — раздался в голове голос Фаль. — Что значит «предупредил»? А я не слышала! Какое дурацкое ограничение! Может, есть какой-нибудь премиум-тариф? А почему так ма...

Голос снова смолк. Завирушка покрутила головой, потом встала и попрыгала на одной ноге с наклонённой головой, как делают, когда в уши заливается вода. Никакая крошечная Фаль из ушей, разумеется, не выпала. Девушка вздохнула, вернулась на кровать, села, завернувшись в одеяло, и стала ждать, что будет дальше.

Некоторое время тишину нарушало только едва слышное потрескивание магического светильника, потом голос в голове включился снова.

 

— Привет, подружка, это я, Фаль. Прикинь, это дурацкое заклинание пропускает за раз всего двадцать пять слов, а потом начинай заново! Надеюсь, у тебя там всё...

Фаль снова пропала.

— ...Ответить! Что, опять? Пан, ты, что ли, слова считай! Завирушка подумает, что я совсем дурочка! Что? Да сам такой! Что, я в эфире? Ах ты...

— ...Я говорю — дурацкое! — возобновился монолог Фаль после долгой паузы. — Хоть бы огонёк какой зажигался, показывал, что я говорю не только в твои волосатые уши! Завирушка, дорогая, прости что в такую рань...

Девушка, прошлёпав босыми ногами по мозаике пола, налила себе стакан воды из графина на столике, вернулась в кровать, устроилась поудобнее и настроилась на приём.

— ...Да поняла я! Отстань! Ох, как всё сложно... Завирушечка, солнышко, я постараюсь кратко, потому что это дурацкое заклинание считает даже предлоги. Итак, вчера днём внезапно...

Тишина в голове на этот раз продлилась недолго.

— ...Да какого демона! Пан! Что, уже? В общем, вчера днём солнце моргнуло, Плато Архаичного подпрыгнуло, как будто его пнули, а Коллизиум, ты себе не представляешь...

Тишина.

— ...Но руины получились живописные. «Развалины Коллизиума» — новый местный аттракцион, думаю, его туристам будут лет тысячу ещё показывать, потому что восстановить его денег у города нет...

И снова пауза.

— ...Святые нефилимы, я даже не знаю, что ты услышала, а что нет! А вдруг ничего? Как жаль, что это в одну сторону работает! Ну, Пан...

Тишина.

— ...В общем, если прочитаешь в газетах, не волнуйся, мы все целы. Правда, без ангажемента пока, но я думаю, это ненадолго, мы же знаменитые!

Пауза.

— ...Пока в гостинице. Полная неопределённость, Пан мне все нервы вымотал своими истериками. Но наши трансляции в таверны принесли столько денег, что я даже не...

На этот раз тишина длилась дольше, и Завирушка уже было решила, что всё закончилось, но Фаль в её голове заговорила снова.

— ...В следующий раз буду писать на бумажке и считать слова! Жаль, что сразу не додумалась. В общем, дорогая подружка, у нас всё непонятно пока, надеюсь...

Пауза.

— Нет, это решительно невозможно! Никаких нервов не хватит! Скучаю, помню, надеюсь на встречу, до связи! Сколько там ещё слов? Ну, Пан, а кто считать обещал?..

На этот раз девушка ждала долго, но Фаль в её голове больше не заговорила. В конце концов она пригрелась и уснула снова.

 

***

 

— Ты куда собралась? — спросил зевающий Полчек у Спички.

— По делам, — коротко ответила дварфиха, подбирая себе шляпу в прихожей из обширной коллекции женских головных уборов, невесть откуда взявшихся в доме Вара.

— У тебя есть дела в Корпоре? — удивился он. — Кстати, если хочешь знать моё мнение, тебе не идёт.

— Я вижу, — Спичка сердито отбросила очередное широкополое в кружевах творение местных мастеров. — Терпеть не могу шляпы. Но это же Корпора.

Шляпа в Корпоре столь же необходимый атрибут, как зонтик в вечно дождливом Кеффиль-Море. Из чисто практических соображений, чтобы вечный полдень длинного дня не превратил головы корпорцев в чугунки с рагу из мозгов, или что там в головах у людей, устроивших себе такой специфический климат.

— Так что у тебя за дела? — спросил Полчек мрачно выглядывающую из-под широких полей претенциозной соломенной шляпы Спичку.

— Деловые дела деловой дварфийской девы. Дела, которые тебя совершенно не касаются, дружок, — вздохнула дварфиха, решительно меняя соломенную шляпу на кружевную, в таких развесистых марлевых цветах, что сверху её можно принять за самоходную клумбу. — Не все могут позволить себе целыми днями пить вино и бездельничать.

— Я пишу! — возмутился драматург. — Пьесу, которая потрясёт мир!

— И где ты собрался её ставить? Твой театр сгорел, твоя труппа подалась в клоуны. Демоны, какая пошлость! — Спичка с отвращением отшвырнула очередную шляпу. — Я в ней похожа на бородатый подосиновик.

— Какая разница, — надулся Полчек. — Как будто не поставленная пьеса не может быть гениальной...

— Может, но никто об этом не узнает.

Следующая шляпа полетела в угол.

— Конечно, — обиженно отмахнулся драматург, — тебе плевать. Может быть, меня, как многих великих, постигнет посмертная слава!

— Ты чего, помирать собрался? — удивилась Спичка. — Учти, я доставлять твоё тело безутешной матери не нанималась. Скину в море и плюну вслед. Так и знай.

— Великие планы несут великие опасности! — торжественно заявил Полчек. — И мне плевать, что будет с телом. Мне важна лишь пьеса!

— Пьесу я сверну в трубочку и засуну в тело через самое подходящее отверстие, чтобы вы и в смерти не расставались. Раз уж посмертие своё ты просрал. Да к демонам, капюшон натяну поглубже. Не могу я в таком кошмаре идти в... В приличное место, — дварфиха отбросила последний головной убор и вышла, не слушая возмущённых воплей Полчека.

 

На улице она ловко зацепила крепким пальцем за шиворот пробегающего мимо пацана.

— А ну, стой. Как пройти к Консилиуму?

— Тебе чо, голову напекло? — изумился мальчишка. — Куда-куда пройти? Шляпу лучше купи, борода! Ишь, ты... Консилиум! Совсем эти провинциалы обалдели!

Высвободив ворот рубахи, мальчишка отбежал подальше, покрутил пальцем у виска, высунул язык, и скрылся за углом, только пятки засверкали.

— Эй, дамочка, мне бы Плексуса повидать, — Спичка с тяжёлым вздохом опустилась на скамью в приёмной. — Ну и жара у вас тут, в Корпоре вашей... Как вы тут выживаете вообще?

— Шляпы носим, — строгая дама, сидящая за столом, окинула её неприязненно-брезгливым взглядом.

Дварфиха стащила с головы капюшон, открыв мокрые от пота волосы и сбившуюся во влажный колтун бороду.

— Ни разу не видела дварфа в шляпе, — хмыкнула она. — Так где там ваш Плексус?

— Вы по какому вопросу?

— По тому, который тебя не касается, дамочка. Если бы касался, я бы к тебе и пришла, верно?

— Верховный Служитель не принимает... — в паузе неслышно прозвучало «всяких оборванцев», но женщина сдержалась, лишь окатила Спичку очередным презрительным взглядом. — Могу рекомендовать вам записаться на общественные слушания. Ближайшие состоятся через две недели. Или изложите ваш вопрос письменно и оставьте здесь. Он будет поставлен в очередь входящих документов.

— Так, дамочка, — Спичка, кряхтя, встала с лавки. При этом она как бы ненароком оперлась на древко секиры. — Я протащилась пять миль в гору, взмокла как норная крыса и почти превратилась в запечённый в кирасе окорок не для того, чтобы меня отсылали заниматься чистописанием. Кроме того, ты всё равно выкинешь эту бумагу в помойку, не читая.

Дама поджала губки, но глаза её предательски скосились к забитой исписанными листами корзине у стола.

— Ваше поведение... — начала она.

— Тебе совсем не понравится, — перебила её дварфиха, — если ты не прекратишь заниматься ерундой и не побежишь к Плексусу бегом. Вижу, у вас тут давно не имели дело с дварфами.

— Как о вас доложить? — кислым голосом спросила секретарша, вставая из-за стола.

— Скажи, что пришла Спич... А, к демонам. Скажи, что ты держишь в приёмной, как какую-нибудь дуру приблудную, саму Фламерию д’Камарут.

— Минуту, — бросила недовольно дама и исчезла за дверью.

 

Выскочила она оттуда уже через минуту, побледневшая и растерявшая всю спесь.

— Верховный Служитель Плексус немедленно примет вас, мадам, — сказала она испуганно.

— То-то же, — буркнула Спичка, бесцеремонно отодвигая её плечом и проходя в кабинет.

— Я действительно вижу перед собой представительницу Дома Камарут? —представительный лысый мужчина встал из кресла и галантно поклонился, но в голосе его прозвучало некоторое недоверие.

— Демоны Края! — вздохнула Спичка. — У вас совсем забыли дварфов. Иначе мысль о том, что дварф может назваться именем чужого клана вызвала бы у вас смех. Не обращайте внимания на мой внешний вид, я только что прибыла в Корпору, дорога была нелёгкой, а купить здесь приличную одежду на дварфа просто негде. Уж поверьте, я пыталась.

— Уважаемая Фламерия, — Плексус поклонился ещё ниже, — приношу глубочайшие извинения за недоразумение и задержку. Вы правы, в Корпоре практически нет дварфов, отчего-то ваши соплеменники не жалуют наш город...

— ...И я их понимаю, — Спичка достала из-под кирасы большой и не очень чистый платок и протёрла им потный лоб. — Ужасная жара.

— Вы тяжеловато одеты для нашей погоды, — отметил осторожно Верховный Служитель.

— Я одета как дварф, — отрезала она. — Пусть ваша девица притащит кружку холодного эля, и я буду готова перейти к делам.

Вызванная в кабинет секретарша, услышав: «Сгоняй-ка по-быстрому в трактир, дорогуша!» — побагровела и пошла пятнами, как древесная жаба, но удалилась молча.

— Эти дамочки в приёмных вечно воображают из себя невесть что, — фыркнула в усы Спичка.

— Могу я поинтересоваться, что привело ко мне представительницу дварфийского клеймёного Дома Демиургов? — спросил Плексус, галантно подав кресло.

Оно оказалось высоковато для дварфийской комплекции, и ноги повисли в воздухе, но Спичку это ничуть не смутило.

— Можете, — ответила она, непринуждённо поболтав сапогами. — Как вы верно заметили, дварфы не любят Корпору, Корпора не любит дварфов, и дело тут не только в вашей демоновой жаре.

— У нас есть некоторые разногласия в экономических вопросах, — осторожно отметил Верховный Служитель, — однако, в целом...

— В целом, — перебила его Спичка, — вы пытаетесь задушить экономическую автономию Жерла дискриминационной лицензионной политикой, при этом распахивая двери для Кисгодольского импорта. Вы готовы даже смириться с утечкой капитала, лишь бы Жерло не получило случайно лишний пазур.

— Уважаемая Фламерия, — уныло сказал Плексус, — боюсь, что вопросы такого уровня...

— Решаете не вы, — бесцеремонно перебила Спичка, — это и дураку понятно. Вы вообще ничего не решаете, просто сидите в золочёном кресле и развлекаетесь с секретаршей...

Вошедшая в кабинет дама окаменела лицом и чуть не уронила поднос с двумя кружками эля.

— Поставь сюда, милочка, — благосклонно кивнула ей дварфиха, — и выметайся, нечего тебе уши греть.

— Уф-ф-ф, — сказала она, одним могучим глотком ополовинив первую кружку, — совсем другое дело. И не надо делать такое лицо, уважаемый Плексус. Вас же за него выбрали, верно? Вы не представляете из себя ничего, зато представляете собой Консилиум. Весь такой благородный, симпатичный, глазки умненькие... Публичное лицо тайного олигархата. Народу нравится, народ думает, что там все такие.

— Вы не слишком-то вежливы, — буркнул Плексус, не пытаясь, впрочем, спорить по существу.

— Вы давно не имели дел с дварфами, — Спичка опустошила первую кружку и принялась за вторую.

— Так что ж вы хотите от меня?

— Повторюсь, — вздохнула она, — дварфы терпеть не могут Корпору. Здешние спесь и лицемерие бесят нас даже больше, чем здешний климат. Поэтому, узнав, что я собираюсь посетить ваш пафосный прыщ посреди моря, Дом Камарут возложил на меня переговорную миссию. Считайте, что я уполномочена представлять тут финансово-промышленный капитал Жерла.

— Представлять в каких вопросах?

— Во всех! — решительно заявила Спичка, с нарочитым стуком ставя на поднос опустевшую кружку.

Плексус вздрогнул от резкого звука и спросил уныло:

— Послать Адину за новым элем?

— Нет нужды, — отмахнулась дварфиха, — я не собираюсь тут задерживаться, да и эль у вас паршивый. В общем, позаботьтесь, чтобы меня принял Консилиум.

— Что? — возмутился Верховный Служитель. — Да вы понимаете, о чём просите? Консилиум не принимает никого! Это анонимное собрание!

— Ну, пусть маски наденут, что ли. Мне их лица ни к чему, я не замуж за них собираюсь. Но вести переговоры через вас, драгоценный Плексус, — только время терять. Мне нужен Консилиум. Причём не позже, чем завтра, я не собираюсь провести ни одного лишнего дня на вертикальной сковородке, которую вы называете городом.

— Это абсолютно исключено! — заявил возмущённо Верховный Служитель. — Консилиум не ведёт дела таким образом.

— Консилиум сделает исключение.

— С какой стати?

— Всего два слова, — сказала Спичка, неловко сползая со слишком высокого кресла. Утвердившись сапогами на полу, она с хрустом потянулась, взяла прислонённую к спинке секиру и добавила, — миллион пазуров.

— Что? — изумлённо выпучил глаза Плексус.

— Миллион золотых пазуров, — с удовольствием повторила дварфиха. — Если двух слов вам мало, пусть будет три. Передайте их Консилиуму и сообщите мне их положительный ответ. Поспешите, потому что желающих на эту сумму больше, чем тех, кто имеет шанс её получить.

— Где вы остановились, уважаемая? — вздохнул, признавая своё поражение Верховный Служитель.

— Неважно. Я пришлю кого-нибудь справиться о месте и времени встречи. Поскольку не думаю, что на неё пригласят вас, то прощаюсь здесь и сейчас. Прощайте, Плексус, провожать не надо.

 

Она вышла из кабинета и проследовала к выходу. Если бы взгляд мог поджигать, то секретарша Адина прожгла бы в её спине две дыры, невзирая на кирасу. Но Спичка даже не почесалась, Фламерия д’Камарут в своей долгой и полной событий жизни и не таких видала.